– Кто бы говорил, – прохрипел брюнет, – это не я служил предметом насмешек для всех, кто с нами учился. Тебя буквально проклинали и ненавидели. А ты как дурачок радовался такому и счастливо улыбался.

– Эй, – возмущённо отозвался второй, – я, вообще-то, служил объектом тайных желаний и нереализованных фантазий пубертатного периода. Так что придержи язык! Знаешь ли, ты не единственный, кто сходил с ума. Только у тебя, мистер великий светлый герой, поборник справедливости и далее по списку, было негласное правило бить мне рожу. Хотя тут надо отдать нам должное, школа вечно стояла на ушах, не зная, где опять рванёт. Нынешние студенты и в подмётки нам не годятся.

– Ага, какой-то скучный и дико тупой год набрался, – задумчиво протянул бывший профессор на подмене. – Наши бы уже сто раз взорвали бы твои треклятые котлы и стояли, невинно хлопая глазами. А эти… Господи, они даже на занятиях вместо того, чтобы пытаться достать кого-нибудь, пялятся в телефоны. И куда ушло всё?

– Весело же было, когда я тебе в котёл закинул петарду и ты потом весь семестр драил лаборатории, – заржал блондин, откидывая голову. – Все самые охренные воспоминания твоей юности я украл. Разве надо было дуплиться в глаза и жениться на твоей идиотине, чтобы потом страдать? Ну, скажи? Стоило оно того? Я же протягивал тебе руку. Сейчас уже не предложу, но могу выслушать твои идеи по нашему перемирию.

Руки покрылись мурашками, а в голове билось: «хочу!». Стремящееся вырваться наружу, но получалось лишь тихо вздыхать в своём уголочке и кусать губу, чтобы не разрушить всю идиллию происходящего. Демисар вновь подкинул магии в тягучий воздух, который буквально прошибала молниями дурмана, и от этого у Винсельда почти подкашивались ноги. Он сделал шаг назад, просто чтобы не упасть под натиском чужой магии, которую даже опознать не мог. Всё же, чернокнижник вещь редкая, а со знаниями в правильной области дико коварная. А уж если друзей и приятелей целый мешок, то родовые библиотеки в свободном доступе.

Тут колдовать волей-неволей научишься так, что у многих челюсти отвалятся от количества выброшенной в воздух силы. И пока выдался гениальный шанс, Демисар им пользовался и накладывал один поводок за другим. В учебной шарашке такого не провернуть, там датчики сразу же заорут, как резанные. А тут, под покровом пустоты и стерильного запаха хлорки, можно и не такое творить. Вряд ли обычные люди, не приспособленные к магическим импульсам, учуяли бы. А работники давали клятвы о неразглашения. Так что стояла я и пялилась на них, контролируя те спирали, которые пытались дать лишнего и затянуться на шее нашей жертвы мёртвыми петлями. Нет, господа присяжные заседатели, для такого рановато. Нам он ещё живым нужен был.

– Я так и знал, что это был ты, мелкий крысёныш, – зашипел не хуже змеи взволнованный такими новостями брюнет. – Удушить бы тебя, но мы не на родине, чтобы я спокойно мог делать всё, что моей душе угодно. Повезло твоей тонкой шейке, что я не могу её свернуть прямо тут. За это ты у меня ещё ответишь, моль белобрысая.

– Я бы посмотрел на тебя в постели, со связанными руками и кляпом во рту, – голос Демисар поднимает табун мурашек по моему телу, а воображение тут же рисует Лакеша в столь пикантном положении у меня на постели. – И поверь мне на слово, не только я с радостью бы посмотрел на такую откровенную сцену. О, ты даже не представляешь, куда лезешь. Но, тут сможешь спросить у своей подружки, пардон, бывшей подруги детства о том, какие игры предпочитают в высшем свете по всему миру. Ей скоро это предстоит выяснить. Она от своего клейма позора избавилась и поступила весьма мудро. Не находишь?