В январе-феврале 1958 г. Смирнов посетил приходы Нолинского района, ознакомившись с деятельностью православных общин в г. Нолинске, селах Сырчаны, Сретенское, Чигирень, Манылово и Зыково, отметив, что доходы всех церквей выросли по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Нарушений советского законодательства о культах и каких-либо антисоветских проявлений уполномоченный не нашел.151

В Пасхальные дни 1958 г. Смирнов лично наблюдал за ходом торжеств в Серафимовской и Феодоровской церквях г. Кирова, а секретари райисполкомов – в храмах городов Вятские Поляны, Зуевка, Котельнич, Белая Холуница, Нолинск и Халтурин. Отмечая рост дохода церквей в пасхальные дни, уполномоченный подчеркивал, что молодежи в храмах почти не было. Главной причиной тому он называл успехи в научно-атеистической пропаганде, к которым относил в том числе и полет советского искусственного спутника Земли, который, по его словам, наблюдали в предпасхальные дни над г. Кировом тысячи горожан.152

Продолжая информировать Совет по делам Русской Православной Церкви о важнейших событиях в религиозной жизни области, 12 июня 1958 г. уполномоченный направил в Совет отчет о Великорецком паломничестве, в котором сообщал о том, что в нем приняли участие до 6 тыс. чел. из разных районов Кировской области, а также из Костромской области, Удмуртии, Украины и других регионов Советского Союза. Молодежь составляла не более 2—3% от числа паломников. Не только в дни торжеств, но с 31 мая по 9 июня местное население не работало, готовясь к приему паломников. В самый же разгар торжеств – 5 и 6 июня – хозяева пускали на ночлег до 100 паломников в один дом, получая с каждого из них по 2—3 рубля за ночь. Великорецкая церковь за два дня паломничества получила, по данным церковного старосты А.Н.Новоселовой, 221100 рублей – сумму, превосходившую годовой доход многих сельских церквей епархии. После богослужения настоятель церкви священник Петр Лысков пригласил уполномоченного в алтарь и пытался вручить ему завернутые в газету деньги в знак благодарности за помощь в организации паломничества, но уполномоченный «отстранил» протянутую к нему руку. Сумму предложенной «взятки» – две или три тысячи рублей – автор справки назвал ориентировочно, оценив «на глаз» толщину протянутой пачки.153

Особое внимание уполномоченного привлекли трагические события, случившиеся в с. Великорецком и сыгравшие впоследствии определенное значение в судьбе паломничества. Сначала 24-летний Петр Агалаков, тракторист, член ВЛКСМ, приехавший с родителями из г. Кирова, в драке зарезал перочинным ножом Колпащикова Германа Васильевича, тоже комсомольца, недавно демобилизовавшегося из армии и приехавшего в с. Великорецкое «на гулянку». Затем в подобной же пьяной драке кочегар паровоза Маракулин нанес ножевое ранение молодому кировчанину Леониду Агалакову, как и остальные, приехавшему в с. Великорецкое «в гости, на праздник». Все четверо друг друга раньше не знали и впервые встретились на реке Великой. Игнорируя этот факт, уполномоченный обобщил увиденное следующих словах: «Этот религиозный праздник все более перерастает для местного населения в какую-то пьяную гулянку и легкую наживу для паломников».154

К сожалению, о причинах этой трансформации уполномоченный умалчивал. Между тем, справедливым будет предположить, что во многом это происходило благодаря тому, что в течение нескольких десятилетий Великорецкое паломничество, по вине властей, было лишено должного руководства со стороны духовенства епархии. Игнорировали его и местные власти, создавая тем самым почву для разного рода безобразий. Решить проблему можно было, по крайней мере, двумя способами – или объединить усилия светских и церковных властей ради должной организации паломничества, или решительно ликвидировать его как явление. Примечательно, что в справке от 12 июня 1958 г. уполномоченный Смирнов, описывая все недостатки Великорецкого паломничества, еще не призывает к его запрету, а лишь предлагает устроить «большой народный дом» (клуб) в здании Никольской церкви села Великорецкое, временно переданной под склад местному детскому дому.