Так сильно замечтался, что чуть не проехал свою остановку. Выйдя на улице Юлиуса Фучика и пройдя пару метров, я достал на ходу пропуск, открыл тяжёлую дверь РГГУ и оказался внутри.

Я сидел на подоконнике напротив кабинета, где через пару часов начиналась пара. Само здание выделялось большими белыми колоннами и европейским стилем, а на фоне серых скучных панелек универ смотрелся более благородно. Деревянная тяжелая дверь и охранник встречали и портили настроение первокурсникам, а красная дорожка, прикреплённая к полу еле заметными позолоченными металлическими палками, внушала уважение и даже страх. В коридоре, ведущем к кабинетам, было очень шумно. Обсуждение экзаменов, обмен шпорами и последними новостями – ежедневный фон студенческой жизни, а в самих аудиториях всегда хотелось спать: парты шатаются, голос лектора тихий, а речь – монотонная. За окном взошло солнце, осветив улицу, машины и людей пастельно-розовым цветом. Лучи света, бившие в окно, освещали тёмный коридор, а частицы пыли, попадая под них, меланхолично кружились. Даже храм скуки порой может быть красивым. Я закинул ноги, чтобы не добавлять работу уборщице, но слякоть теперь была на подоконнике. Потом вытру. До пар оставался ещё час и, сидя с книгой о старой Европе в руках, я планировал провести время интересно и с пользой. Вся книга была законспектирована в тетрадь с желтоватыми листами в клетку карандашом, заточенным кухонным ножом. Заметки были очень короткими, но ясными, отображающими суть. Рядом с местом, которое хотелось посетить, были мои рисунки. Сама тетрадка теперь походила на энциклопедию “Путеводитель по Таллину”.

– Какой смешной у тебя нимб над головой.

Тихий женский голос, похожий на журчание ручья, оторвал меня от тетради. Возле меня стояла молодая девушка лет двадцати в серой водолазке, тканевой юбке с небольшим узором и в чёрных колготках. На её шее было непонятное украшение странной формы из дерева, напоминавшее медальон. Яркости образу добавляли серьги с тёмным камнем, контрастирующие со светлыми волосами, опускавшимися до лопаток, а над ее губой была еле заметная родинка. Глаза чистого голубого цвета широко смотрели на меня, а улыбка на лице и привлекала, и пугала. Незнакомка наклонила голову вбок, держа в руках потёртый рюкзак с турецким брелоком в виде голубого глаза. И хоть она и стояла очень скромно, но её пронзительный взгляд заставлял смущаться. На миг мне показалось, что на мне нет одежды. Спрыгнув с подоконника, я быстро встал, закрывая лужу слякоти.

– Из-за солнца? – улыбнулся я.

Она молча кивнула как маленькая собачка.

– Ты бы мог сойти за святого. Подожди, не двигайся! – сделав фотографию на телефон, она тихо посмеялась, подбежала ко мне и показала, что получилось, а затем встала обратно и продолжила смотреть. – Безымянный святой призрак Гуманитарного Университета.

Ужасно неловко. Я даже не знал, как реагировать.

– Ну, хорошо… Спасибо за комплимент, наверное?

Вежливо кивнув, я собрался уходить, но незнакомка хихикнула, прикрыла рот рукой и зажмурила на секунду глаза. Меня будто отправили в космос без скафандра, а передо мной был непредсказуемый пришелец.

– У тебя взгляд очень…

Девушка вновь подошла на пару шагов ближе, внимательно всматриваясь в моё лицо. Наконец, подойдя почти вплотную, она села на подоконник и продолжила рассматривать…

– Эм… У тебя с головой всё хорошо?

– Знаешь, в моём старом доме висела картина художника. На ней рыжий мальчик собирал яблоки. Он был в одной рубашке и серых штанах. Вы с ним очень похожи.

– Так… может быть, я пожалею, что спрошу, но… Чем же я похож на парня с яблоками?