– Что ты делаешь?

Она вскрикнула от неожиданности. Повернувшись на голос, она увидела, что в дверях стоит Кит. Она опустила юбки и попятилась, стараясь не задеть подол.

– Вы постучались перед тем, как войти?

Какое-то время он просто смотрел на нее. На его лице появилось необычное выражение, что-то среднее между удивлением и раздражением.

– Да, я постучался.

– В таком случаев, следующий раз, пожалуйста, стучитесь громче!

Кровь билась в висках, а лицо пылало от смущения.

Именно поэтому она не могла потакать своим полетам фантазии, как любила называть их бабушка. Всякий раз, когда она делала паузу, чтобы насладиться чем-то, всякий раз, когда она потакала себе, происходило что-то ужасное. Она слишком часто тратила время после обеда, рисуя эскизы непрактичных, непродаваемых платьев, или мечтательно коротала часы, пока буханка хлеба догорала в духовке. А теперь ее застал танцующей в одиночестве самый осуждающий мужчина в Авалэнде.

– Вы меня напугали.

– Ты была поглощена собственным миром. Я не вижу в этом своей вины.

Нив сдержала порыв застонать вслух. Конечно, у него есть дела поважнее, чем издеваться над ней. Ему повезло, что голос у него такой же приятный, как и глаза, иначе никто не смог бы его выносить: в нем слышался приятный шелест, похожий на звук волн, подкатившихся к скалистому берегу.

Она заставила себя вежливо улыбнуться.

– Чем могу быть полезна, ваше высочество?

– Не называйте меня так. Ваше высочество – это мой брат.

Значит, у них с Синклером действительно было что-то общее. Ни один из них не придавал особого значения таким вещам, как титулы или формальности. И все же Кит не мог скрыть свою истинную сущность. Гордость, излучаемая им: вздернутый нос, презрительный изгиб губ, – достаточно свидетельствовала о его королевском характере.

– Значит, мой лорд? – попыталась исправиться она.

Он с досадой вздохнул:

– Просто Кит.

– Очень хорошо, мой… – Она еле удержалась от того, чтобы не выпалить «мой Кит», о чем впоследствии явно пришлось бы пожалеть. Нет, это было бы слишком интимно. Она не могла называть его по имени, поэтому не стала называть его никак. – Э-э-э… Простите. Что вы хотели?

– Мне нужно подогнать новый сюртук. – Он сказал «подогнать», как будто это было способом пытки, а «сюртук» – инструмент оной.

В памяти сразу же всплыли воспоминания о его оскорблении: «Я скорее ничего не надену на свою свадьбу, чем что-либо из того, на что она хотя бы раз взглянула». Обида закипела в Нив с новой силой, но она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Каждый человек заслуживает второго шанса. Синклер тоже так считал.

– Значит, вы передумали?

Она тут же пожалела, что не может вернуть свои слова. Она хотела сказать это игриво, но все ее обиды вырвались наружу, как нитки из упавшей катушки.

Кит выпрямился, и его глаза недоверчиво сузились.

– Ты о чем?

«Вы прекрасно понимаете о чем», – хотелось ей ответить, но она подавила свою уязвленную гордость. Если он думает, что она всего лишь расфуфыренная дура, пусть так и будет. И с самой милой улыбкой, на какую только была способна, она спросила:

– Вы больше не собираетесь идти голым на свою свадьбу?

– Я ведь здесь, не так ли? – спросил он совершенно спокойно. – Давайте покончим с этим.

– Как пожелаете, сэр!

Она еще не успела разобраться в планировке новой мастерской, но найти то, что ей нужно, не составило особого труда. Она открыла ящики рабочего стола и с удивлением увидела, что все разложено по цветам, а все инструменты представляют идеальные ряды. Тот, кто это сделал, был очень дотошным. Ее собственный метод организации был… пожалуй, назвать это методом было бы преувеличением.