За окном послышался звук полицейской сирены. Цветные тени появились на стене, и Элис, взяв на руки Джулию спустилась на первый этаж дома, открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Перед домом уже припарковались две полицейских машины, одна скорая помощь, а также машина начальника полиции и соцработников. Зеваки наблюдали в раскрытые окна, пытаясь уловить суть происходящего. Элис чувствовала, как Джулия сжимает ее ладонь, она еще раз посмотрела на напуганную дочь и поцеловала ее в мокрый нос.

– Ты лучшее, что могло случиться со мной, лучшее что есть в этом мире. Будь сильной и ничего не бойся, потому что частичка меня живет в твоем сердце, это делает нас единым целым! Прости что оставляю, но не бойся, это ненадолго, я обещаю в самое ближайшее время приехать за тобой! А теперь мне надо идти, и помни – все будет хорошо.

Слезы градом текли по щекам напуганной девочки. Элис с трудом разжала ладонь дочери, оставив ее на крыльце родного дома, и с разрывающимся сердцем направилась в сторону полицейского автомобиля.

– Мама! Подожди! Останься! Мама! – прокричала вдруг Джулия, и рванула за уходящей в даль фигурой, но в последний момент женщина в сером пиджаке остановила ее. Она попыталась приобнять Джулию, но та вырвалась, однако крепкая рука все же успела вновь схватить напуганную девочку. Элис двигалась к мигающим огням, не видя ничего перед собой, слезы пеленой закрывали путь. Ей так хотелось обернуться и подбежать к своему напуганному ребенку, но она не могла. Громкий плач разбудил жителей соседних улиц, но вскоре этот плач замолк, ровно в тот момент, когда девочку посадили в машину соцработников и повезли в место для таких же брошенных детей.

В ту страшную ночь Джулия не только лишилась своей семьи и родного дома, она навсегда лишилась своего детства. В миг, когда рука матери сменилась рукой соцработника, когда вместо своей комнаты она спала в огромной спальне рядом с такими же брошенными и давно смирившимися детьми. Когда на протяжении двадцати одного года в каждую свободную секунду взгляд неосознанно направлен в окно или входную дверь. Все ее нутро желало хоть на мгновенье вернуться, но не в ту страшную ночь, а в какой-нибудь хороший день.

Например, в день, когда они с мамой запаслись фруктами, прохладным чаем, и взяв плед отправились в поле. Высокие колосья пшеницы щекотали босые ноги. Жаркое солнце обжигало тело, а легкий ветер нежно охлаждал, добавляя в воздух свежести. Они лежали рядом друг с другом: слушая пение птиц, рассматривая голубое небо похожее на океан. Разглядывали пушистые облака, находя среди них силуэты животных. Мир казался таким большим, таким светлым, способным обнять тебя и раскрыть все тайны и смыслы жизни. Сок свежих персиков стекал к локтю, пачкая любимое платье. Ничто не мешало им наслаждаться друг другом. И теперь, повзрослев, Джулия вдруг поняла, что они проводили время так, будто у них его слишком мало. Наслаждались каждым днем, стараясь не торопить события. Всегда много говорили и с любопытством слушали, а порой над ними нависала волшебная тишина, слова в которой, казались лишними.

Теперь, сидя в вагоне поезда, вся эта череда воспоминаний ощущалась как кинжал в сердце, причинивший без того много боли. Встав со своего места, девушка накинула на плечо сумку и оглядевшись по сторонам, отыскала глазами план поезда. Многие пассажиры еще спали, наслаждаясь тихой, спокойной музыкой. Джулия сориентировалась, где находился вагон-ресторан, и направилась в нужную сторону. Где-то глубоко в душе появилась печаль, которая, казалось бы, росла словно снежный ком, катящийся с горы. Пройдя через пару вагонов, она оказалась в нужном месте. В воздухе парил запах кофе и сладкой выпечки. За барной стойкой приветливо улыбнулся темнокожий мужчина с большими выразительными глазами.