– Да вот как немцы стали подходить, разнесся слух, что они убивают всех евреев, цыган, греков. Всех они убивали на самом деле. Но дед сказал моей маме, чтобы она брала меня и ехала к родне моего отца на Волгу. Дед говорил, что немцы туда не дойдут. Почему он так был в этом уверен, не знаю.

Я подумала, что Хронос с матерью успели уехать очень вовремя, потому что Мариуполь был захвачен в начале октября сорок первого года частями 3–го танкового корпуса 1–й танковой группы вермахта армии «Юг». По Бердянской дороге отряд моторизованной бригады ворвался в город, ведя огонь из пулеметов по мирному населению – по обычным людям, шедшим по улице. Так началась оккупация, длившаяся до сорок третьего года. Но я не знаю, как немцы поступили с греками и что случилось с дедом Хроноса, да и сам он об этом не имел ни малейшего представления.

– А вы слышали о том, что Мариуполь переводится как город Марии? Он так назван в честь Марии Федоровны, жены наследника царского престола, будущего императора Павла. Если вам интересно, я расскажу, потому что это касается как раз греков.

Хронос кивнул и с любопытством посмотрел на меня.

– Российским городам, которые были основаны в конце XVIII века Екатериной II, давались греческие названия, потому что это было частью «Греческого проекта» царицы. Амбиции в Российской империи обширные, как и её территории. По этому проекту предусматривалось изгнание турок из Европы, освобождение Греции и создание греческой империи – Новой Византии с православным императором во главе. На этот престол предполагалось посадить второго внука императрицы Константина.

Вообще, все эти места Приазовья и Причерноморья входили в план Екатерины II. Мелитополь – от греческого «мелитос» – мёд. Но говорят, что он был назван так в честь портового города Мелита, который в давние времена находился неподалёку. Херсон назвали в честь Херсонеса. Севастополь – тоже состоит из греческих слов: «себас» – высокий, священный, императорский город. Ну, это можно долго продолжать, разбирая названия всех городов, оканчивающихся на «поль», что и означает – город, как вы знаете.

Старик кивнул мне снова и замолчал.

– Вы извините, что я прервала ваш рассказ, продолжайте, пожалуйста. Как вам удалось уехать?

– А что ещё оставалось делать моей матери? Не послушаться деда она не могла, потому что у греков не принято старшим перечить, хотя она не хотела уезжать. Но мы собрались и поехали. Вначале на одном поезде, потом на другом. Я не знаю, где мы пересаживались, но это был большой город. Потом мы на машине ехали, и она так тряслась, дорога побитая была, а во многих местах вообще проселочная. И холодно было, потому что кузов открытый и дождь шел. Я жался к маме, а она согревала меня своим телом, обнимала и прижимала крепко к себе. А сама кашляла сильно очень. Я плохо её помню. Имя у нее греческое было – Гликерия и она очень красивая была, и ещё говорила мне слова греческие и песенки пела на этом языке – такие нежные. Там, где мы жили раньше с дедушкой, греков много было и некоторые дети тоже знали греческие слова, которые дома слышали.

Но к родственникам на Волгу мы не добрались. Когда сюда доехали, дальше уже у мамы сил не было: в дороге она очень заболела. Я же говорил, что сильно кашляла всё время. Вот и попали мы в эту деревню и попросились в дом на постой. Хозяйка добрая оказалась, увидела, что мама совсем больная, и пустила нас к себе. Накормила картошкой. Это я тоже запомнил, потому что не ел давно, а еще она дала мне кусочек сахара и он был коричневым.

Мама умерла осенью. Шел сильный дождь, когда её хоронили, – такой же, как тогда в дороге, когда мы ехали в грузовой машине. Меня не взяли на кладбище, чтобы я не заболел под дождем. Хозяйка очень боялась за меня. Я же говорил, что она добрая была. И оставила меня у себя, хотя у нее было своих трое детей, но они постарше меня уже были. А муж её на войне погиб в первый год еще. Так она и стала моей мамой Варей.