А что сейчас? Старый Марсель с узкими, крутыми, извилистыми улочками… Но самое главное здесь – порт, и этим многое сказано. В глазах у тех, кто делает свои странные дела, умер страх перед законом. Полиция проезжает северные районы города не останавливаясь, ради собственной безопасности. Пока в новом порту перегружаются тонны кокаина для всего Старого Света, в старом порту на набережной постаревшие скуластые жилистые моряки маленькими глотками пьют портвейн… Они уже прибыли в свой последний порт.

А я отправилась дальше.

Сан–Тропе – известный курорт, и на этом можно было бы остановиться, если бы не музей Жандармерии, в котором для любителей Луи де Фюнеса можно сфотографироваться рядом с его фигурой в обнимку. Когда–то люди здесь жили обычной размеренной жизнью. Это была рыбацкая деревушка, пока однажды там не появилась Бриджит Бардо, Ален Делон и другие замечательные богатые люди. Пришлось грейдерами изменить дно в порту под пятиэтажные яхты. А также – умножить цены в ресторанах и магазинах на три или на пять. В общем, сделать все, чтобы соответствовать той жизни, за которой потянулась блестящая известная публика и толпы туристов.

На извилистых горных дорогах, ведущих к городу, – невероятные пробки из шедевров автомобильной промышленности. А вот коренное население уезжает из этого странного места, где количество понтов на квадратный метр зашкаливает и уже не дает свободно дышать.

Далее по пути следования находится чем–то похожий на предыдущий, тоже небольшой городок – Сан–Рафаэль, что всего в тридцати километрах от Сан–Тропе. Очень приятное место для отдыха состоятельных европейских пенсионеров. Волн там не бывает, потому что залив закрывают горы. Но завтракать слишком накладно для простого путешественника, это я поняла сразу. Лазурный берег, что тут скажешь…

Хотя до XIX века он был всего лишь обычным рыбацким поселком (история повторяется, но с разницей в сто лет, если отмотать время назад). С того момента, когда здесь решили отдыхать Ги де Мопассан и Антуан де Сент–Экзюпери, это стало самым гламурным местом, с цветными домиками на узких улочках с запахом моря.

Что–то часто творческая интеллигенция Франции вмешивалась в судьбу провинциальных и ничем не приметных городков, после их внимания сюда начинали обращать свои взоры другие люди неумеренного достатка.

Проезжая дальше и ближе к Италии, попадаешь в Ниццу. Мои ожидания этот город не оправдал: какое–то заретушированное, покрытое гримом лицо старой портовой шлюхи. Грубо, но правда. Время величия Ниццы прошло… В отличие от Канн, где воздух пропитан деньгами, а по дорогам ещё на ходу кадиллаки 20–х годов, на которых разъезжают по всему югу европейские пенсионеры.

Но так было не всегда. Этот город в девятнадцатом веке облюбовали русские аристократы, после того как в 1852 году в бухте Вильфранкт пришвартовалась русская императрица Александра Федоровна. Там была приобретена земля, и на ней построены дома для императорского дома. Вначале 400 русских семей облюбовали эти места, но в 1913 году, ещё до Первой Мировой войны, русских уже было три с небольшим тысячи, а в 1930 году, после первой иммиграции, – больше пяти тысяч человек. Здесь построен собор ещё с тех времен, в том числе и на средства последнего русского царя Николая II. Вот такая «Россия – не Европа». Историю не обманешь.

И уже практически на границе с Италией на моем пути возникла столица роскоши – Монако. Это княжество, и правит этим райским местом князь, но его называют королем. Может быть, потому, что он из династии первого правителя Монако, который к тому же был генуэзцем? Язык французский, но разговорный – смесь французского с итальянским, так называемый монегаскский диалект (самое сложное в нем – выговорить это слово).