– Считать отличия пришельцев от дилонов второстепенными и принять иноплеменников как дорогих гостей. Предлагаю также двум пришельцам, оставшимся на хронолете, выйти в город для радостного знакомства с нами. Благодарю докладчиков и Высоких Судей.

Даже в бесстрастном переводе мысли на человеческий язык было явно, как обрадовался Рина Ронна:

– Теперь вы – наши друзья! Поняли мощь мысли Верховного Воплотителя Высшего Разума? Как он постиг вас! Как постиг!

К удивлению хронавтов радовался решению Высокого Суда и Уве Ланна, предлагавший изгнать людей с Дилоны. Он все повторял, вдруг изменив своей молчаливости:

– Я так счастлив, иновременники! Я боялся, что Высокий Суд согласится с моими доказательствами – и изгонит вас. А он не согласился – большей удачи я и не желал себе!

Бах обратился к Ронне:

– Не мог бы я поговорить со Старейшиной Старейшин Гунной?

Ронна подвёл хронавтов к Вещему Старцу.

– Хотел бы задать несколько вопросов, – начал Бах.

– А не кажется ли тебе, что ты мог бы, поразмыслив, и сам высчитать ответ на интересующий тебя вопрос? – дружелюбно поинтересовался Старейшина Старейшин. – Ведь выспрашивание вместо самопостижения унижает Высший Разум.

Бах ответил с живостью:

– У людей выспрашивание не считается зазорным. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Итак, мой первый вопрос. Почему так разделены функции Различников и Стирателей? Разве для познания любой истины не достаточно её отличия от всех других истин, тем более от заблуждений? Если дважды два четыре, а четыре – это не три, не десять, не козёл с рогами и не сапоги всмятку, то зачем ещё подвергать такую непреложную истину дополнительной проверке на достоверность?

Старейшина Старейшин ответил, что ему не совсем ясна разница между козлом с рогами и сапогами всмятку, о чем так красиво сказал иноплеменник, эта разница требует особого размышления. Но отличие четырех от трех и, тем более, от десяти нестираемо и потому должно быть утверждено. Но далеко не всегда возможны такие простые решения. Бывало в истории Дилоны, когда поверхностно установленные причины приводили к вредным действиям. Так возникла ужасная война между дилонами и рангунами, а ведь её могло бы не произойти, если бы проанализировали на стираемость разделившие оба народа расхождения. Без утверждения стираемости ни одно различие не может быть принято, как реальное.

– Критический подход, достойный Высшего Разума. Вы назвали войну между дилонами и рангунами ужасной, а мне объясняли, что существование без врагов на Дилоне считается аморальным, ибо без этого нельзя обострить разум и утвердиться в собственном достоинстве. И что изобретение врагов является одной из прерогатив Конструкторов Различий…

Баху показалось, что на какую-то земную минуту Гуннар Гунна испытал замешательство. Но он не без основания считался Верховным Воплотителем Высшего Разума.

– Да, враги нужны. В смысле – противники. Именно такими противниками предстают между собой Различники и Стиратели. Их противоборство высветляет глубину познания. Но заметь, иновременник: противоборство, а не война. Борьба, а не истребление. Опровержение, а не убийство. А наша война с рангунами, когда-то начавшаяся как взаимное противоборство мнений, давно преобразовалось в схватку на гибель. Ужасная война! Ты был свидетелем, как рангуны пытались резонансными ударами через толщу всей планеты разрушить наш город. Что в этом хорошего? Меня охватывает глубокая печаль, пришелец, когда я думаю о том, что рангуны непрерывно совершенствуют свои резонансные механизмы, а ведь никакому совершенствованию нет предела. А если им удастся поставить себе на службу околополюсные хроновороты? Поразмысли, иновременник: хроноворот, выпущенный из своих диких пустынь! Да он же истребит все живое! Моя должность – провидение. Провидца не может не терзать страх перед грядущим. Этот страх – единственная гарантия того, что ужасы не выйдут за узкие межи возможностей, ибо страх принуждает искать средства опровержения его.