Увлекшись объяснениями, Карло чуть не назвал другие реакции на более глубоких уровнях строения материи, но своевременно спохватился. Предки просто не могли знать о кварках, эльфах и других элементарных частицах.

– Допустим, – глубокомысленно процедил предок. – Катастрофа, про которую вы говорили начальнику караула, как-то связана с огненным шаром?

– Мы полагаем, что связана. По всей вероятности, было много таких огненных шаров. Посмотрите. – Карло включил проектор. – Так выглядел ваш город через три века. А теперь вы видите город спустя столетие. Мы не понимаем, что именно случилось, но…

Оператор на катере снова замолчал. В данный момент собеседник не способен был услышать его слова. Потрясенный оперуполномоченный, выпучив глаза, смотрел на яркие трехмерные изображения мегаполиса и городских руин.

– Что случилось? – прохрипел он, рванув воротник неудобной одежды. – Как… что вы сделали?

– Именно это я и пытаюсь вам объяснить. Постарайтесь найти человека, способного выслушать и понять рассказ о катастрофе.

Тяжело переводя дыхание, предок с трудом выговорил:

– Рассказывайте… мне… я передам…

– Не имеет смысла, – отрезал Карло. – Вы не способны запомнить слов, которые услышите. В крайнем случае, принесите звукозаписывающую машину или бумагу, на которой вы пишете.

Предок вышел, но вскоре вернулся с пачкой желтоватых прямоугольных листов. Рука зонда превратилась в печатающее устройство. «Оборотень» провел манипулятором по листу, и на бумаге появились четкие, отформатированные по обоим краям строчки текста, набранного доисторическим шрифтом «Гарамонд», 14-й кегль, через полтора интервала. Потребовалось не более двух минут, чтобы заполнить информацией девять страниц. Изложенных сведений предкам должно было хватить для общего понимания проблемы. Детали сообщим при второй встрече с вменяемыми чиновниками, если такие найдутся, подумал Карло.

У него возникла идея, показавшаяся полезной, но Лантаниум вдруг отдал приказ эвакуировать «оборотня» и возвращаться на борт.

Угрюмо рассматривая чекиста, вождь пустил облачко табачного дыма и переспросил:

– Во что превратился?

– Не могу объяснить, товарищ Сталин… – Голос оперативника нервно дрожал, словно бывалый сотрудник НКВД был готов забиться в истерике. – Вот он сидел передо мной, разговаривал… и вдруг как будто растаял… превратился в дым – густой, но не черный, а разноцветный, вроде перламутра… а потом этот клуб раскрашенного газа превратился в струю, а струя выползла через решетку наружу…

Ворошилов, скептически слушавший показания напуганного и сбитого с толку оперуполномоченного, добавил:

– Красноармейцы, охранявшие комендатуру, подтверждают его рассказ. Что-то вроде длинной разноцветной змеи выскользнуло из окна, превратилось в маленький самолет и быстро улетело.

– Этих красноармейцев надо будет основательно допросить, – сказал Молотов и спросил чекиста: – Можете что-нибудь добавить?

– Никак нет, товарищ председатель Совнаркома. Я просто растерялся, ничего не соображал… – Он осведомился с надеждой в голосе: – Может быть, я сошел с ума?

– Это вряд ли. – Ворошилов засмеялся. – Не бывает такого, чтобы несколько человек одновременно свихнулись и видели одинаковые галлюцинации. Идите, товарищ комиссар, и помните, что никому об этом происшествии рассказывать нельзя.

Когда чекист вышел, закрыв за собой дверь кабинета, Сталин рассеянно пролистал оставленное зондом сообщение и заговорил:

– Итак, прояснилась загадка грибовидного облака. С другой стороны, этот гость из будущего не упомянул прошлогоднего предшественника. Странная, нелогичная легенда – экипаж межзвездного корабля посылает к нам машину, этакого робота, как писатели называют… Управляют машиной издали, из космического аппарата… Почему тот, которого послали прошлым летом, пришел сам, а этот побоялся, машину вместо себя отправил?