Контрглава,

основная цель которой показать, что в мире есть много чего и помимо Микки с’Пелейна и его друзей

Примерно в это же самое время с точностью ну может быть до получаса, в некоем месте отдыхал некий властелин. Вопреки установившейся традиции, он не был тёмным, и уж тем более не был злым. Ну разве что самую малость злым, но это как раз легко объяснялось тем, что государство от отца ему досталось непростое. Большое, перенаселённое, с многолюдными городами, с сёлами, где женщины усердно рожали не только третьих, но и четвёртых и пятых сыновей. Дед властелина был немного подвинут на медицине, и как следствие, какое-то время медицина была возведена в ранг государственной политики. Врачей было много, врачи были хорошие, и эти самые третьи, четвертые, пятые сыновья не умирали, а росли здоровыми, крепкими и хотели кушать. Как следствие, росло демографическое давление, оказываемое государством на соседей.

Как часто детям приходится расплачиваться за грехи отцов!

«Не-ет, – думал властелин, – надо воевать. Надо».

В дверь опочивальни робко и почтительно постучали.

– Войдите! – крикнул властелин и посмотрел на меч, висевший на стене. Конечно, такой моды – убивать властелинов в их собственных опочивальнях в его государстве не было, но набирающая в последнее время популярность книга «Тайны дворцовых переворотов», в которой подобные деяния творились на каждом углу, как-то принуждала думать об этом.

В опочивальню вошёл первый советник властелина. А вот он действительно был темный и злой. Злым он был от того, что он был толстый и некрасивый, а тёмным, потому что брюнет. И звали его Хачма Мук.

– Слушаю тебя, Хачма.

– О мой властелин, спешу сообщить тебе о крупном успехе наших магов, – извиваясь в почтительном поклоне, сказал первый советник. – Они наконец исполнили то, что вы им приказывали.

Ещё одна контрглава,

основная цель которой окончательно запутать читателя при помощи введения новых действующих лиц и привходящих обстоятельств

Примерно в это же самое время с точностью ну может быть до получаса, в другом некоем месте отдыхал другой некий властелин. Отдых его заключался в том, что он стоял у окна и смотрел на королевский сад. Сад был прекрасен и полностью соответствовал высокому званию королевского, но зрелище восхитительно цветущих яблонь, прорастающих кабачков, проклевывающихся арбузов не радовало короля Пемолюкса Бетутина Бериллиевого.

Причиной такого расстройства был кризис. Человеку постороннему суть этого кризиса понять было трудновато; многие в соседних государствах считали, что проблема не стоит выеденного яйца. Это качество – считать, что соседи бесятся с жиру со своими какими-то тупыми проблемами – вообще свойственно практически всем людям, имеющим соседей.

Но поскольку читатель – это не посторонний, составители хроник считают своим долгом разъяснить, что это за кризис такой. Исторически сложилось так, что хотя Пемолюкс и назывался королевством, на самом деле никаким королевством не был. Фактически это был союз трех княжеств – Пеласта, Морвилля и Люксенгардта. В ту пору, когда все эти княжества были гордые и независимые, в Пеласте правила Рубиновая династия, в Морвилле – Берилловая, а в Люксенгардте, самом бедном из этих трёх – Стразовая. Зато они, в смысле, люксенгардтцы были самые гордые. Как говорится, ноблесс оближ.

Три княжества время от времени волтузили друг дружку, угоняли скот, захватывали земли, теряли земли, в общем, жили не тужили. Каждый князь считал своим долгом обиды не спускать и отвечать ударом на удар, так что, в конечном счёте, всё то на то и выходило. То, что волтузили они, в основном, лишь друг дружку и не отвлекались на других прочих властителей, было предопределено географически. Дело в том, что возле Морвилля река Белая делилась на два рукава, каждый из которых через пару сотен лат впадал в Северное море. Таким образом, все три княжества были расположены на довольно большом острове, что и привело к тому, что сподручнее было им волтузить именно друг дружку.