– Значит, не нашёл ничего? – удивился Всеслав.

– Ну почему не нашёл? Нашёл! Есть человек один, продаёт мешками шерсть со своих овец. Только он в Первоуральске живёт, а это, почитай, сто пятьдесят километров отсюда, а то и больше, если по дорогам. Но это самое близкое, что я нашёл. Остальные овцезаводчики, или как их там, ещё дальше.

– А поближе? В Екатеринбурге, значит, вообще нет ничего?

– Всеслав Борисович, шерсть-то есть, но только собачья. Такой много продают в Ёбурге, на носки, – развёл руками Антоний.

– Понятно… Ну что поделать-то. Первоуральск далековато, конечно, по дорогам, а если по воздуху, то сколько, как ты говоришь, километров? – спросил, улыбаясь, Всеслав.

– По воздуху? Ну, где-то сто, может чуть больше.

– Ну вот, решено – полетим. Ты позвони этому человеку, договорись, что мешок купим, а я пока парящее зелье приготовлю.

– Не люблю я летать-то, Всеслав Борисович, высоту не очень уважаю, да и холодно, ноябрь же.

– А мы низенько пойдём, да и быстрее так гораздо, чем на твоём дилижансе. В обед вылетим, к ужину уже дома будем с мешком. Где у тебя травы для зелий?

– Там в сенях висят сушатся, а некоторые редкие я в подклет убрал.

– Вот, ребята, видите, как Антон называет комнаты своего жилища, – обратился Всеслав к Ламии и Саше. – Сени – это тот коридор после входа с улицы, вот за этой дверкой, а подклет – прямо под нами, погреб по-современному. Один вход в него у Антона с улицы, а второй вот под этим, – профессор показал на длинный полосатый сделанный из множества тряпичных лоскутов коврик у двери.

Саша посмотрел туда и заметил, что под ним действительно находится дверца в подвал, а Всеслав продолжил пояснять:

– Запоминайте, ребята. Пригодится в будущем, если вот к таким вот несовременным колдунам будете приезжать в гости.

Директор засмеялся, а Антоний, насупившись, сказал:

– Чего это я несовременный-то? Вон у меня и мобильник есть, и компутер с интернетом. И это в лесу, между прочим! Вы без меня вовек тут не нашли бы шерсть.

– Ну-ну, полноте. Не обижайся, я шучу. Да и ребятам так понятнее. Мы же здесь хоть и на каникулах, но изучаем магию и историю Руси, – с этими словами Всеслав вышел в сени. Антон последовал за ним.

– Прикинь, Сашка! Мы увидим, как колдуны летают! Супер! Я побежала за бумагой. Буду записывать, как зелье варить.

Ламия ринулась на второй этаж к себе в комнату, а Саша, оставшись один в горнице, осмотрелся по сторонам и запустил ложку в банку с вареньем.

– Ну-с, приступим! Ученики, ну-ка забирайтесь на полати и не мешайте, – громко приказал директор, указав на верхнюю часть печки.

Ребята залезли и улеглись на цветной перине, которая там лежала. Ламия раскрыла тетрадь и приготовилась писать, глядя сверху вниз на то, что будет делать Всеслав.

– Та-а-а-к, – профессор посмотрел на девочку, – ты, конечно, записать можешь, но ни в коем случае не готовить и уж тем более не употреблять, пока не получите диплом нашей школы и официальное звание колдуна. Это зелье в основном из ядовитых продуктов делается, и, если чуть что неправильно, не просто так будет, как Сашка тогда с унитазом дружил. Наступит смерть!

Ламия сразу изменилась в лице, явно испугавшись.

Действительно, кроме родниковой воды, ингредиенты у Всеслава были на редкость ядовитые. Директор объявлял каждый из них, показывая ученикам. Растение белладонна, грибы мухоморы, змеиный жир, измельчённая кора волчьего лыка. Колдун кидал всё это в котелок, даже не взвешивая и довольно большими порциями. Вероятно, он всё отмерил в сенях и в погребе или просто на глаз всё видел, так как опыта у него было хоть отбавляй.