Причина  не в том, что они не считают возможным публично сознаваться в «кадровом голоде», а в том, что это вообще не их проблема. И не только потому, что губернаторы американских

В этих – и других демократических странах – есть и назначаемые чиновники. Но они попадают на свои должности не из системы «кадрового резерва» и не из «президентской квоты».

Они «выращиваются» в системе публичной политики и честной политической конкуренции, предполагающей свободные выборы, свободу СМИ, независимость суда, ответственность власти, свободу публичных акций, равноправие партий и необходимость объяснять гражданам, по каким причинам тот или иной персонаж занял ту или иную высокую должность.

В авторитарной же системе,  которая ныне установлена в России,  все механизмы публичной политики последовательно подавляются. И понятно, что в отсутствие механизмов влияния общества на власть единственным способом рекрутирования кадров становится бюрократический. А он не может действовать иначе как «по знакомству» или «по личной преданности». В крайнем случае – «за деньги». Иного не дано. Система так устроена.

Примеров того, как совершенно, казалось бы, профнепригодные персонажи попадали на высокие посты, – пруд пруди.

Не только в «путинскую» эпоху: вопреки мнению тех, кто считает «девяностые» годы радикально отличающимися от «нулевых», принцип «преданность важнее профессионализма» торжествовал уже тогда. Разница лишь в том, что в «девяностые» кадры набирали из тех, кто был предан Ельцину, а в «нулевые» – из тех, кто был предан Путину.

Конечно, со временем абсурдность этой политики нарастала – число однокурсников Путина и его сослуживцев по КГБ или питерской мэрии, кажется, уже превзошло число тех, кто нес вместе с Лениным известное бревно на субботнике. Теперь все повторяется с Медведевым – аналитики увлеченно изучают список его однокашников, многие из которых уже занимают немалые должности.

Не вызывает сомнений, что указанный принцип – это путь в «кадровый тупик». И признать это сегодня вынужден даже президент. Вопрос лишь в том, какой выход он из этого видит: возвращение к демократическим процедурам и публичной политике или формирование новой номенклатуры и списков «действующего резерва».

Защита от граждан

Об особенностях наших законов

О том, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, а также деятельность власти, записано в 18-й статье Конституции РФ. Вот только содержание (а особенно – применение) многих      российских      законов оказывается совсем      другим. В чем смысл конституционной нормы? В том, что законы должны быть написаны так, чтобы обеспечить гражданам возможности реализовать закрепленные в Конституции права – на мирные собрания, на свободу передвижения, на участие в управлении страной и так далее. И деятельность власти, согласно Конституции, должна быть направлена на это же.

Это – в теории. А на практике все иначе: законы написаны так, чтобы власть могла свободно делать все, что она хочет, – а гражданин, желая реализовать свое право, должен был выполнить множество условий, сформулированных так, чтобы можно было «споткнуться» в любом месте. И знал при этом, что власть исходит из презумпции его недобросовестности: любое сомнение будет использовано против него…

Вспомним практику «согласования» публичных акций: запрет на них может быть наложен почти под любым предлогом, а отстоять свои права в суде гражданам не удается, ибо сколь угодно абсурдное предложение властей об изменении места или времени проведения акции все равно считается «мотивированным». Казалось бы, надо поставить власть в жесткие рамки, указав в законе исчерпывающий перечень «мотивировок»? Но против этого выступает Конституционный суд, полагая, что такие ограничения неуместны. И тем самым фактически дает зеленый свет произволу.