– Не повториться, – согласно кивнул Люцифер и слегка напрягшись, раздавил голову Одиуса.

Во все стороны брызнули куски черепа и мозга. На нереально зеленую траву упало тело, истлевшее за одно мгновение.

В свой каюте, на полу корчился Магистр знаний, уже не кричавший, так как сорвал голос. Из его глаз и ушей текла кровь, а зубы чуть не раскрошились от судороги скрутившей всё тело падшего генерала. Сорванные до крови ногти царапали пол. Наконец, боль ушла, и Одиус замер на полу, обессилевший, ослепленный, недавней болью. Это было ошибкой с его стороны, приходить в разум Люцифера, используя свою проекцию. Он чуть не погиб, лишь в последнее мгновение, успев вернуть свой разум обратно. Но и этого хватило, чтобы оказаться на расстоянии одного вздоха от смерти. Несущий свет стал поистине силён, раз смог нанести такие повреждения его фантому.

Архангел еще долго лежал на полу, приходя в себя, понимая, что он ничего не достиг, показав Люциферу труды их Отца.

***

Отжавшись от пола в последний раз, Адам не спеша поднялся и, усевшись на свою грязную койку, вытер пот со лба. Его глаза скользили по стенам каюты, где его держат, вот уже… Он не мог сказать, сколько точно прошло времени, с тех пор как за ним пришла Лилит.

В первые месяцы, его мозг еще цеплялся за ненужное в его положении время, но потом, раз сбившись, он понял всю бесполезность царапин над его лежаком. Зачем ему знать какой сейчас день или год? Какой в этом смысл? Если ему суждено было умереть в конце своего пути, всё остальное теряло смысл. Он даже не знал, для чего продолжает напрягать своё уставшее тело. Видимо, чтобы окончательно не свихнуться от скуки.

Присев на жалкое подобие покрывала, лежавшего поверх металлической койки, он облокотился, коснувшись затылком холодной стены. Закрыв глаза, медленно погрузился в полудрему, как вдруг двери, отделяющие его от остального корабля, с лёгким шипением разошлись в стороны.

– Заходи, давай! – прогнусавил хриплый голос, какого-то элва и в комнату бесцеремонно втолкнули еще одного пленника.

Низенький, человекоподобный, он отдаленно напоминал крота. Его короткие ручонки, с проворными пальцами нащупали упавшие очки и водрузили их на длинный нос. Сквозь мутные, но целые стекла на Адама взглянули темные глазки его единственного соседа, собеседника, друга.

Как только дверь вновь отделила их от внешнего мира, мужчина соскочил с лежака и подошёл к архитектору, чтобы помочь ему подняться.

– Как ты, старина? – спросил Адам, отряхивая собрата по несчастью.

– Ужасно, – пожаловался тот в ответ. – Он снова заставлял меня читать свою бредовую писанину.

– Это стало происходить всё чаще, – заметил первый человек. – Или, это просто мне так кажется?

– Нет, не кажется, – засопел архитектор, устраиваясь на своём одеяле, расстеленном прямо на полу. – Теперь это происходит ежедневно.

– Ты до сих пор считаешь дни? – меланхолично заметил человек.

– Не могу не считать. Я точно знаю, сколько мы тут находимся. Сегодня, ровно…

– Постой, – остановил его Адам, как делал это всякий раз, как его сокамерник пытался поделиться своим знанием. – Я не хочу знать, сколько времени я здесь торчу.

Матис ничего не ответил, лишь пожал плечами и принялся грызть какой-то черствый кусок хлеба.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только чавкающими звуками.

– Тебе удалось понять? – нарушил тишина Адам.

– К сожалению, тот способ то же не подходит, – сокрушенно ответил архитектор. – Просто, какая-то тарабарщина на сотне языков. Никаких закономерностей, никаких переходов, зацепок, повторяющихся фрагментов. Логико-комбинаторные методы не подходит. Принцип Глейса бесполезен. Думаю, это просто доставляет ему удовольствие, заставлять меня читать ему всю эту околесицу.