– Сеньоре? – спросила незнакомка. – Доктор?

– Не надо доктора. – Вальрик улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, робко так, недоверчиво. Зубы ровные, белые, а между передними узкая темная щель, но это не недостаток. В незнакомке вообще не было недостатков.

– Как тебя зовут? Я – Вальрик… – запоздало подумал, что зря назвал настоящее имя, но то, под которым он жил в последнее время как-то вдруг вылетело из головы.

– Сеньоре…

– Вальрик. Меня зовут Вальрик.

Она, тряхнув неправдоподобно светлыми, похожими на расплавленное серебро, волосами, повторила:

– Валрико. Сеньоре Валрико. Джулла.

– Тебя зовут Джулла?

Девушка закивала и быстро, запинаясь и захлебываясь, защебетала на своем родном языке, то и дело показывая куда-то за спину, но оборачиваться Вальрику не хотелось. Потом Джулла вздохнула и замолчала. Впрочем, даже когда она молчит, то все равно красивая.

Пухлые губы, ямочка на подбородке, тонкий нос, чуть длинноват, но ее совершенно не портит, густая серебряная челка и внимательный взгляд, в котором Вальрику чудится беспокойство. Надо же… за него так давно никто не беспокоился.

– Улла, дрянная девчонка, немедленно встань! – Резкий голос как удар хлыста, Джулла вскакивает и замирает, теперь Вальрик не видит ее лица, но отчетливо чувствует страх.

– Тебе что было велено?

За спиной шаги, Вальрик решил, что когда человек с голосом, напугавшим Джуллу, подойдет достаточно близко, то Вальрик его убьет, и на сей раз безо всяких там угрызений совести. В конце концов, убивал же он ради какой-то абстрактной цели, так почему бы не убить ради конкретной женщины? Убивать вообще просто, вот бы эта треклятая слабость ушла.

Чужие сильные руки поднимают Вальрика с пола, а голос, уже не сердитый, а вполне дружелюбный, укоряет:

– Ну что же ты, камрад, спешишь, с такой потерей крови лежать нужно и Богов благодарить за то, что вообще дышать способны. Там, откуда ты родом, верят в Богов?

Вальрик кивает.

– Значит, скажи им спасибо. Нет, ну я удивляюсь твоей выносливости, вести бой с такой раной, уложить пятерых а потом на своих ногах дойти до врача и только там потерять сознание… ты, камрад, уникум. Улла, быстро принеси воды, и все для перевязки. Что ж вам, камрад, не лежалось-то? Вон, рану разбередили, а ведь только-только кровь остановилась и вот снова. Беспокойные вы существа, варвары.

– Я не варвар.

– Да ну? – притворно удивился черноволосый человек, – неужто имперец? С таким-то акцентом… иммигрант, вероятнее всего с севера, Святая Русь?

– Да.

– Вот и я так решил, чтобы коренной имперец гладиатором стал… Улла, дрянь мелкая, ты где?

– Не стоит говорить о ней… так.

– У-у… а вы, камрад, как я гляжу рыцарь… да ладно, успокойтесь, Уллу я не обижаю, что ругаюсь иногда, так характер такой. Больно?

– Что? А, нет, не больно.

– Совсем?

Вальрик хотел пожать плечами, но тугая повязка сковала движения.

– Ну, если дергаешься, значит, не больно. Нет, я конечно слышал, будто Зверь вообще не чувствует боли, но признаться, полагал, что это все сказки. А выходит, что и вправду… когда сниму повязку, постарайся не двигаться, для твоего же блага. Улла, девочка, помогай. И еще, камрад, будь так любезен, если вдруг захочется потерять сознание, то подайте знак, чтобы поймать успели.

– Не потеряю.

– Завидная уверенность. Улла, ножницы… и на полу тряпку постели, крови будет много. А ты, камрад, пока помолчи, потом, позже скажешь все, что обо мне думаешь… Улла, пошевеливайся, что ты как осенняя муха, еле ползаешь.

Наверное, черноволосый был хорошим врачом, потому что руки его двигались быстро и уверенно, но если бы он еще помолчал…