– Первый советник Кан объявил это чудом Всемогущего, якобы осветившего таким образом вступление Дахарона в войну, – продолжил рассказ Далар. – Само собой, случившееся изрядно подняло дух наших войск. Эльфы, терпевшие поражение за поражением от армии Про́клятых, получили долгожданную передышку. В Лагароне теперь правит Совет Семи – в него объединилась не сумевшая поделить власть лагариковская знать. Но их действия исподволь направляет архимаг Диндорикус. Он побудил Совет направить к князю Элагору посла для заключения мира. Естественно, мага. Но до Эвиленда он так и не добрался. – Далар усмехнулся. – Мои люди перехватили его, послом оказался один из приближенных к архимагу магистров. За это император Хисс даровал мне должность командующего и этого самого мага в качестве личного раба. Я притащил его с собой. Ты бы видел, отец, как этот чванливый старикашка потешно кривляется, когда мои воины щекочут его бока копьями! Его спеси хватит на десяток эльфов! Он все никак не может смириться со своей участью. Мнит себя великим магистром, хотя на деле он лишь жалкий раб. – Далар презрительно сплюнул на каменные плиты пола. – Зато он потешает меня, потому до сих пор и жив…

Светлика возмущенно втянула в себя воздух, всем своим видом выражая немой протест столь кощунственным, по ее мнению, словам, и немедленно получила очередной незаметный щипок от Дидры. Округлив глаза, изгойка многозначительно посмотрела на сестру и украдкой чиркнула ребром ладони по горлу, намекая ей, что с нами случится, если орки поймут, что мы вовсе не рабы.

– Ты отвлекся от сути, – хмуро напомнил сыну Хикс.

– Да, собственно, я уже все и рассказал, – пожал плечами Далар. – Пока что между Лагароном и Эвилендом продолжает тянуться вялая война. Но оба народа потеряли много крови, и решающее сражение уже не за горами. Император Хисс собирает войска, так что, когда оно произойдет, орки будут наготове и тоже не преминут в нем поучаствовать. Грядущая битва определит, кто завладеет Югом.

Услышав эти мрачные слова, я вздрогнул и ощутил, как по спине заскользили противные ледяные мурашки. А перед внутренним взором встала показанная мне Алией в одном из снов картина: залитое кровью поле, усеянное тысячами мертвецов трех наших рас. И некромагиня сказала, что в их гибели буду виноват я…

Но я видел этому лишь одно объяснение: они погибнут, если мне не удастся остановить Кана. А значит, я должен спешить – кто знает, сколько времени у меня осталось? В моем видении листва на деревьях была насыщенного темно-зеленого цвета, какой дарит своим лесным детям только жаркое летнее солнце. И значит, этот день действительно уже недалек…

– А куда ты идешь, отец? – не сдержав любопытства, спросил наконец Далар.

Мы остановились перед массивными дверями одной из комнат.

– Ты нужен нам на поле боя, – не дождавшись ответа, добавил молодой орк.

– Честная битва всегда приносит воину славу, – немного помолчав, заговорил Хикс, тщательно подбирая слова. – Но иногда даже худой мир бывает лучше доброй войны.

– Ты говоришь как трус! – презрительно оскалил зубы Далар.

Хикс зарычал. Молниеносно стиснув горло сына рукой, он впечатал его спиной в стену. Далар поморщился от боли, впиваясь пальцами в предплечье Хикса, но его силы не хватило, чтобы разжать стальную хватку отца.

Шактар шагнул было вперед, но, наткнувшись на горящий яростью взгляд Хикса, прилип к полу.

– Не смей так разговаривать со мной, щенок! – приблизив лицо к покрасневшей от натуги физиономии сына, процедил сквозь зубы Хикс. – Я повидал в этой жизни куда больше, чем ты, сопливый мальчишка, и я знаю, о чем говорю!