Саргасус испепеляюще взглянул на подчинённого и дал отмашку. Хитрые и изворотливые фортопианцы знали, кого лучше всего подослать к жутким ксеноморфам19 для сообщения дурных вестей. Наблюдатели всегда были на особом счету у Космических Судий из-за способности накапливать и хранить бесконечное количество времени Знания20 – смысл существования Сверх Судьи, как олицетворения Мегароя по имени Тёмный Закон. Ничего. Позже, он оторвётся на ячейке этого наблюдателя. И уничтожит все прочие касты из неё. Всех до последней споры. Но это будет позже. Значительно позже. Сейчас же его интересовало ближайшее будущее. И экстренный совет Глав под верховенством самого Отца. Сверх Судьи.

Адвокат спешно покинул каюту и направился к палубе врат. Путь его лежал на головной корабль Армады. На поклон к Верховному Судье Великого Космического Правосудия. И скорые перспективы его совершенно не радовали.

Фортопианцы-координаторы21 синхронно отдали честь и уточнили цель прибытия. Спешно выбив координаты на консоли врат, они ещё раз отдали честь и застыли хитиновыми статуями, пропуская Саргасуса в открывшийся портал.

Мембрана потухла, вновь став тончайшей серой паутиной, и зал Высочайших Телепортов погрузился в абсолютную тишину.

Маленькая гарпия была в гневе, что и не преминула показать целой толпой разномастных смайликов

[Галина Бланка]:

«Ну ты коротышей выкладывать мастер :-\

Твоё следующее условие: 20 к знаков :-ъ

А по поводу главы… опять кто-то пришел и кому-то докладывает о Старшове 8-/ дежавю с прошлой)»

Странник скривился. Ну, да. Ничего особенного. Начало истории, оно такое. Однотипное.

[А.Р.ГАЖ]:

«Да без вопросов. 20 к сделаем)))

Так это – начало. Тут пока что просто хоровод вокруг яйца. Так что да, опять».

Ответа не последовало. Галинка – третья из хранителей Строхольма, не привыкла говорить много. Удивительно, что вообще решилась участвовать в общей потехе.

Парень вышел из чата и засветил основной экран дальноглада. Работа предстояла не шуточная. Два десятка тысяч знаков – цифра ни разу не маленькая. Пол авторского листа. Восьмая часть всего задуманного объёма. И терять время ему сегодня совершенно не хотелось. Быстро активировав первый попавшийся трэк, он не стал дожидаться сопровождения, а сразу углубился в печать.

Тем временем, по комнате разлились переливчатые звуки электрогитары, погружая маленький домик в атмосферу космических мечтаний и грёз о дальних планетах:

«Земля в иллюминаторе,

Земля в иллюминаторе,

Земля в иллюминаторе видна…

Как сын грустит о матери,

Как сын грустит о матери,

Грустим мы о Земле – она одна.

А звёзды тем не менее,

А звёзды тем не менее

Чуть ближе, но всё так же холодны.

И как в часы затмения,

И как в часы затмения

Ждём света и земные видим сны.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зелёная, зелёная трава.

А мы летим орбитами,

Путями неизбитыми,

Прошит метеоритами простор.

Оправдан риск и мужество,

Космическая музыка

Вплывает в деловой наш разговор.

В какой-то дымке матовой,

Земля в иллюминаторе –

Вечерняя и ранняя заря.

А сын грустит о матери,

А сын грустит о матери,

Ждёт сына мать, а сыновей – Земля.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зелёная, зелёная трава.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зелёная, зелёная трава.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава у дома,

Зелёная, зелёная трава».22

Отерев вспотевшие ладони, юноша ещё раз вчитался в вычисления и охнул. Сомнений быть не могло. Объект, за которым он продолжал следить все эти годы, исчез. Просто растворился в пространстве, не оставив после себя ни малейших следов.