Перед глазами коричневые ромбы с точками. Какое-то старое покрывало. Тело лежит неровно на боку, таз проваливается в выемку, а в голову упирается пружина. Старый неудобный диван. Зябко. Витя не глядя щупает рукой вдоль тела, находит куртку и укрывает ей плечи. Так лучше. Намного. А с пружиной и проваливающимся задом можно смириться. Хотя нет, нельзя. Постепенно просыпается осознание самого себя и он понимает, что всё тело затекло. Особенно ноги, которые, судя по всему, были долго прижаты почти к груди. Витя аккуратно переворачивается на спину и видит серый потолок, который когда-то, наверное, был белым. Поворачивает голову влево – высокие стеллажи с кучей хлама. У стены, над столом ссутулился Геннадий всё в той же лимонной рубашке, во всю орудует отвёрткой. Ощущение будто всю ночь пил. Виктор, медленно подложив под голову руки, чтобы пружина давила в них, а не в затылок, вспомнил ночное видение. Он поводил глазами в разные стороны и тихонько цокнул. Хотел спросить «Что произошло?», но не смог – во рту пересохло и слова отказывались выскакивать наружу, удалось издать только хриплое сопение. Заскрипел стул, Гена аккуратно сложил инструменты и подошел к Вите, молча посмотрев на него сверху.

– Что видел? – вопросительно кивнул инженер.

Витя пытался прокашляться, но не вышло, он прижал руку к горлу и пощупал его, со злостью глядя на Геннадия.

– Зато жив, – пожал плечами Гена, налил в пластиковый стакан воды из остывшего чайника и протянул Виктору.

«Ах ты, долбанный псих, – подумал Витя, – убить вздумал?».

– Мне нет смысла травмировать тебя, – прокомментировал Геннадий агрессивный взгляд Вити, – воды выпей и всё пройдёт. – Он присел на край дивана, протянул свободную руку и помог подняться.

Никогда в жизни Виктор не пробовал такой вкусной воды. С каждым глотком он ощущал чистоту, свежесть, даже блаженство, чувствовал, что это живительная жидкость. Он прикрыл глаза от наслаждения и увидел себя, пьющего из быстрого горного ручья, а вокруг лес с высоченными соснами и вдалеке снежные вершины, дух захватывает. Выдохнул, произнес восторженное «эх» и с удивлением глянул на Гену, протянув пустой стаканчик. Инженер улыбнулся, отчего морщины вокруг глаз стали глубже и вернулся на стул. Витя медленно сел, пощупал голову и облокотился на колени, глядя инженеру в глаза, которые, как оказалось, были разного цвета. Один светло-коричневый, а другой серый. Он пристыдил себя, что не заметил такой интересной детали раньше, но потом оправдал – не до этого было. Обернулся и глянул в маленькие окошки под потолком – судя по всему, глубокая ночь. «Эх, была не была, – подумал Витя и махнул ладошкой, – расскажу что видел во сне».

Пока Витя рассказывал сон, Гена выкурил три сигареты, любуясь клубами испускаемого дыма. Он не перебивал, не задавал вопросов, только изредка покачивал головой. Переводить ощущения в речевую форму, было непросто. Словарный запас Вити не включал тех терминов, которыми можно было бы описать пережитое и с каждой произнесенной фразой он всё острее чувствовал абсурдность своего видения. Когда он закончил, то скривил лицо, вжал голову в плечи и неловко резюмировал «как-то так». Геннадий помолчал ещё минут пять. А Виктор поймал себя на том, что уже не испытывает злости к инженеру, а чувствует себя мальчиком, пришедшим к учителю, чтобы узнать решение задачи. «Ну всё, он и мне промыл мозги» – промелькнуло в голове разочарование, но Гена не позволил его развить.

– Нет, очень полезное видение. – Он помассировал нижнюю губу, – Всё состоит из энергии. И всё связано со всем. – Он цокнул, – как бы тебе объяснить, – громко выдохнул, – все существа соединены энергетическими нитями в нашем мире, между мирами, в разном времени. Я называю это ментальными каналами. И это огромная, многомерная система. Полностью осознать её невозможно потому, что вот тут, – он постучал указательным пальцем по виску, – слишком много ограничений. – Он облокотился на спинку стула и запрокинул голову, – Слишком, слишком много.