– Для тебя плохой приметой будет, если ты не справишься со своими обязанностями по предотвращению восстания.

Низенький мужичок округлил глаза и стал испуганно разглядывать убитого.

– Очевидно, он умер от удушения.

– Правда? А мне отсюда казалось, ему голову отрубили. Есть что-то ещё? О, гляди! Я и без тебя справился, – анспрандец вынул из кармана жертвы бумажку, которая выглядывала до половины.

– Это я и искал.

– Снова шестиугольник?

– Да. Некое послание от Монарды. Но пока что я не знаю, что это значит. Я думал, что убийства закончатся на шести – по числу вершин. Эта теория разрушилась на седьмом трупе, а сейчас уже одиннадцатый. Дело явно не в этом. Что-то здесь явно есть, но пока мы не в силах это понять.

– Ничего страшного. Есть шифр – есть и разгадка. Но как это сделать?

– Я же сказал, потом разберёмся, – рявкнул солдат, – сейчас время допросов.

Надзорники, дежурившие здесь со времени обнаружения тела, подозвали к наместнику и его надзирателю всех очевидцев. Большинство из них оказались там только после совершённого преступления и были бесполезны, но вот один из них заинтересовал Ингилейва.

– Так где, говоришь, ты был?

– В саду, господин.

– И что ты там делал?

– Гулял.

– И ты хочешь сказать, что они, идиоты, не заметили тебя и продолжили свои дела?

– Всё так. Но не они. Это был один человек.

– А не ты ли это был? По-моему, всё сходится. Ты повесил беднягу, пока тут никого не было, а потом сам же позвал на помощь, чтобы на тебя не подумали.

Бедняга занервничал, начал прятать руки, но это заметил Глаз.

– А ну-ка, ладони сюда.

– Господин…

– Живо!

– Прошу вас, не надо.

– Сейчас ты останешься без них! – воевода на половину обнажил свой меч.

Тот запаниковал ещё сильнее и высунул свои руки, подняв ладонями кверху.

– Земля? Я думал, ты прячешь кровь.

Руки действительно были испачканы землёй, а под ногтями всюду была почва, словно он рыл ими что-то.

– Куда мне, я простой человек с низменными желаниями.

– И что тогда ты здесь делал?

– Я… я… простите. Мне приглянулся один цветок из городского сада. Я подгадал время, пока здесь никого не будет, чтобы выкопать его и посадить у себя в доме. Я хотел обрадовать свою жену.

Ингилейв повёл бровью и переглянулся с Тафеитом. С одной стороны, у него было алиби, он не являлся членом Монарды, или, по крайней мере, искусно об этом лгал. А с другой же, он сам признался в своём мелком преступлении для того, чтобы его не обвинили в более крупном.

– Итак, значит, ты вор. Идея мести всегда требует платы. По закону я должен лишить тебя рук. Приговор я вынесу на месте.

– Постойте, но как же так? – обречённо закричал мужичок, но, недолго подумав, принял наказание.

– Ты хочешь опротестовать моё слово?

Тот молчал и уже тянул руки на забор, где было бы легче это сделать.

– Я хочу, – вдруг шагнул вперёд Крекус.

– Ты слишком дерзок для того, чья должность висит на волоске и зависит от моей рекомендации.

– Дерзость тут не причём. Пока не завершён процесс замещения законодательства, на территории Пурпура действуют старые законы, и лишь один человек, толкователь законов, может наложить вето на это право и применить анспрандское наказание. А он сейчас совсем не у дел.

Глаз Ярла зарычал от злости. Он понимал, что бывший купец прав, и тот не мог ничего с этим сделать.

– Как прикажешь, наместник. И чего требуют поганые законы Картрада?

– Сад является государственной землёй. Всё, что построено или выращено на ней – тоже. За кражу царского или городского имущества у нас предусмотрено тюремное заключение, но никак не членовредительство. Надзор, как только мы закончим с ним, отведите этого человека в отделение и распорядитесь о его судьбе.