Мы неторопливо шли, я наслаждался просторами. Скиф, в дурацкой фуражке, какого-то реликтового капитана, еще паровых кораблей. Такие когда то ходили по морям и океанам старушки земли в незапамятные времена, еще до покорения человеком космоса. Я изучал немного историю прародины, видел картинки таких кораблей, пароходами они назывались. И видел капитанов этих реликтовых посудин на тех же картинках. Вот и у Скифа сейчас, была похожая на те, как у тех капитанов – фуражка, с небольшим козырьком над глазами и высокой передней частью, скошенной немного вперед, потрепанная и больше серая, чем белая какие я когда-то видел.

Одет он был так же, как я. Плотные матерчатые штаны серого цвета с широким поясом и белая, когда–то белая рубаха без ворота, с просторными рукавами. Из обуви на нас были высокие сапоги, из крепкой, но довольно мягкой кожи. Вот собственно и все, что у нас было на тот момент.

У Скифа, еще нож был – засапожник. Длинный, четырехгранный и узкий клинок, без крестовины. Опасное в своем роде оружие, оставляющее в момент применения узкие и глубоко проникающие ранения противнику. В ближнем бою стоит сказать, такой нож, часто бывает последним аргументом, особенно когда противник не ожидает встречи, с твоим аргументом.

Хорошо, что у Скифа этот нож был, он ему пригодился впоследствии, но об этом позже, а сейчас надвигался рассвет, нужно было остановиться и сделать передышку.

Пить хотелось пока не сильно, усталости как таковой, так же – не ощущалось. Немного мы прошли, да и ночь способствовала. Температура воздуха не падала ниже пятнадцати по Цельсию, холодно нам не было, как собственно и жарко. Одним словом прогулялись мы до рассвета, комфортно и без неожиданных приключений, а время коротали за разговорами.

***

Рассвет мы встретили, забравшись на высокий бархан. Зрелище было потрясающее! Море из высоких дюн, волнами застилало все пространство вокруг, отсвечивая языками своих покатых вершин, почти до самого горизонта. А в дали, виднелись острые верхушки, ряда невысоких скал – там, где заканчивались дюны, переходя в каменистую равнину предгорья. И над всем этим, величественно поднимался огромный, огненный шар, просыпающегося светила. Я сидел на песке и молчал, глядя на зарождающийся рассвет. Скиф стоял рядом, не мешая любоваться пейзажем.

– Скиф? – я спросил харуна, не глядя на него.

– Что? – он отозвался, немного помедлив.

– А ты чувствуешь красоту? Что для тебя, этот рассвет?

– Набор цифр, не более… – хмыкнул и невозмутимо ответил тот.

– Тьфу ты, железяка отмороженная, – я сплюнул на песок, тихо выругиваясь. – Нашел, у кого спрашивать…

– Какой есть, извини, – так же невозмутимо, ответил Скиф, не глядя в мою сторону.

– Ладно, осмотрелись и хватит. Держим курс на ту, – я указал рукой, вдаль. – Гряду скал, – закончил, вглядываясь в горизонт, и мгновение, помолчав, продолжил:

– Сдается мне, что там, нам будет интересно, – поднялся и отряхнулся, от приставшего к штанам песка. – Как морфа активировать? Рассказывай.

– Сам догадайся! – возмутился Скиф. – Отказался сразу, теперь сам думай.

– Ээ, партизан! А совесть у тебя есть?

– Совесть? – Скиф, заинтересованно повел одной бровью, поднимая ее вверх.

– Ну, да – ну да, откуда… Ты же машина, я все время забываю. Совесть – это Скиф то, что человеку подсказывает, как поступать плохо, а как правильно…

– Программа? – заинтересовался Скиф.

– Хм, – я задумался. – Возможно, но нет, не думаю. Иначе почти все люди – глючные получаются.

– Бракованные? – уточнил харун, судя по всему не желавший отпускать, заинтересовавшую его тему.

– Угу! Только давай не будем об этом, – я начал подозревать, куда мой симбиот клонит.