А тем временем улицы Нантера закончились. Дилижанс выехал за городские стены в предместье. Ещё минут через десять карета покатила по дороге, окружённой полями. Людей заметно поубавилось, зато чистой природы стало больше.

***

Дилижанс катил шустро. Часов через шесть он остановился для второй смены лошадей. Здесь же всем желающим предлагалось не только оправиться, но и перекусить в трактире. И здесь же была конечная остановка для нас. Дальше экипаж поедет дорогой на столицу Фрайчира, а нам надо было чуть севернее. Два-три часа пешего хода по грунтовой дороге, и будет тот самый монастырь святой Клары.

Стефан пообедал с нами. И, если мы с вицероем на аппетит не жаловались, Злата тоже хлебала свою похлёбку бодро, то Дая ковырялась в тарелке вяло. Девушку немного укачало в карете. Подвеска из кожаных ремней давала мягкость хода, но нещадно раскачивала кузов на поворотах и колдобинах. Ощущения порой напоминали корабельную качку на волнующемся море, а Дая плохо переносила подобное. Вот Злате такая люлька даже понравилась. Я принимал такой механизм спокойно, но всё же решил, что рессоры лучше.

Стефан ел чинно, явно никуда не торопясь. Дилижанс не посмеет тронуться без него. Кучер с охранником, вон они, двумя столами левее, уже всё доели и допили, поглядывают на наместника святого престола, но в слух ничего говорить не решаются, с вицероями и архонтами связываться ещё опаснее, чем с титулованными дворянами. Я перехватил несчастный взгляд кучера и слегка улыбнулся. Мужик осмелел и проделал несколько робких жестов, видимо должных сказать о том, что пора и честь знать.

– Вам уже, судя по знакам этого человека, пора в дилижанс, – заметил я, обращаясь к Стефану. – Не переживайте. Мы справимся дальше сами.

Вицерой перевёл взгляд с меня на кучера. Тот поспешил спрятать лицо за кружкой, делая вид, что он пьёт и всё вообще великолепно.

– Ты прав, Себастьян. Мне пора, – согласился Стефан, обращаясь ко мне по имени, выбранном для этих мест. – Что ж, благословляю вас на дальнейший путь и да пребудет с вами милость божья.

Он встал, осенил каждого из нашей троицы кругом с напрестольным крестом, по очереди коснулся ладонью склонённых голов и вышел из трактира. Кучер с облегчением отставил давно уже опустевшую кружку, дёрнул придремавшего охранника и поспешил к дилижансу, по пути кивком благодаря меня за участие.

Ещё немного посидев в трактире и дождавшись, пока Дая придёт в себя после переезда, мы тоже покинули это на удивление опрятное заведение. Хозяин, видимо, любил не только монеты, но и своё дело всей душой, заботясь и о качестве еды, и о чистоте помещения с посудой.

Во дворе нам пришлось обходить рослого мерина, перегородившего выход. Хозяина коня поблизости не было, а животное явно нервничало, переступая с ноги на ногу и прихрамывая. Злата не смогла пройти мимо. Животных моя сестрёнка любила самозабвенно, и те отвечали ей взаимностью. Быстрый осмотр выявил почти отвалившуюся подкову, под которую набился сор и острые камушки, уже успевшие повредить копыто. Малая как раз закончила вычищать ранящий мусор, когда на подозрительную возню возле его коня, подоспел уже слегка захмелевший хозяин. Но мужик успел лишь раскрыть рот, чтобы обругать конокрадов, после чего выпал из реальности.

Злата выпрямилась во весь свой небольшой рост, не доставая высокому и грузному мужчине не то что до плеча, а даже до подмышки, дыша куда-то в живот. Но это ничуть её не смутило. Малая окинула уничижительным взглядом живодёра, а таких нерадивых хозяев она только к живодёрам и приравнивала, после чего высказала всё, что о нём думает. В речи моей сестрёнки не было ни единого бранного слова, зато завывала арктическая вьюга, которую только на северных островах лютыми зимами и встретишь. Я аж заслушался и залюбовался, на миг тоже забывая обо всём. Но Дая незаметно дёрнула меня за рукав, возвращая к реальности.