После неудачи с политехом я поступила в Московский государственный институт культуры, где научилась играть на домре, петь, танцевать, чем с удовольствием занималась до того времени, пока у меня были физические силы. Серьёзные программы института по русской классической и зарубежной литературе, философии, педагогике, иностранному языку подготовили меня к аспирантуре, к занятию научной работой. Незадолго до окончания института куратор моей институтской группы Бажор говорит мне о необходимости в скором времени поступать в аспирантуру. Даже не спрашивает, а говорит как о чём-то решённом. И продолжает: «Чтобы всё было хорошо, нужно как можно скорее вступить в партию». Я так и поступила: стала кандидатом партии и после окончания института уехала по распределению в Туву в музыкальное училище. С зароненным в голове зерном об аспирантуре.
Любавичи и школа в нашей жизни
Составили эпоху, целый мир!
И что бы мы ни делали, что б ни творили,
Хотим дышать тобой, Любавичей эфир!
Пётр Ефимович, историк, был гроза,
Смотрел на нас как Маяковский,
Под этим взглядом нам всегда
Казался пол не в меру скользким!
Куратора мы помним своего,
Андреем Митрофанычем он звался,
За деликатность, терпеливость он тогда
Смешным и странным нам всегда казался.
Он мягкий был и добрый, потому
Вели себя мы с ним не в меру вольно.
Спустя лишь годы я понять могу,
Как делали ему тогда мы больно.
Жизнь пионерская живым била ключом:
Линейки, старты, семена и клевер.
В комсомоле с Моисеевной – костёр,
Из школы изгнан ледяной был север!
А физика? То разговор особый:
Девочки к нему любовью бредили тогда,
Когда Иван Никитич, физик новый,
Забыл в честь нас большие города!
Не знали до него мы Гей-Люссака,
Решать задачи было нам не по плечу.
Но он, проверив наши знания, однако,
Сказал: «Я физику познать их научу». (И точно!)
Неуёмной чередой сменялись завы,
Кто только у штурвала школы ни стоял,
Но лишь Евген Васильевич Баранов
Составил имя школе, вес придал!
Школа для меня не просто место —
То начало Родины и моей личности отсчёт!
Ничего другого нет, чтоб было вместо!
Альма-матер до сих пор к себе влечёт!
11 июля 1981 года
В 2015 году школа праздновала своё 150-летие! Имела огромное кирпичное 2-этажное школьное здание, рассчитанное на 500 человек, однако училось в нём только 52 школьника, с которыми работали 14 учителей. В 1944–1954 годах в нескольких деревянных школьных зданиях работали 45–50 учителей, два-три года только 7-8-х классов было по шесть параллелей! И в каждой параллели по 40 человек! Сколько детей училось в течение года, подсчитать без технических средств невозможно! Через 152 года, в 2017 году, любавичская средняя школа перестала существовать. Село Любавичи умирало.
Златковский Саша, милый мой,
Как живёшь ты, дорогой,
Люсю, Ирму вспоминая,
Как качаешь головой?
Спросили Олю Воронцову:
В будущем кем хочешь быть?
Очень твёрдо та сказала:
Буду я людей лечить!
Федя Гронский, ты подрался,
Снова слово не сдержал.
Теперь он высоко поднялся,
Звёздным кавалером стал!
Люся в классе управитель,
Была признанной главой
И сейчас преподаватель,
Подпирает вуз собой!
Средь нас была красавица одна,
Мешала жить спокойно мальчикам она,
И нам не легче было рядом с ней,
То Нина Воронцова, это всё о ней!
А Коленька Чухнов слыл лодырем,
Способности, учителя считали, он имел,
И не ошиблись педагоги в парне:
В жизни он сегодня преуспел.
Есть средь нас сверхволевая женщина,
Войтова Полина, а не кто-нибудь она.
Трудно иль легко с такою дома?
Расскажи об этом нам сама.
В пятом классе наши мальчики
Разделили меж собою нас.