– Миша, вот ты говоришь, вера – это практика. В чем практика? – спросил он. – Ходить в церковь, свечки ставить?

– Свечки ставить, поклоны бить – все это, по-моему, попытки заработать себе страховку от костлявой, – ответил вместо Миши Валера.

– Практика не в обрядах, а в том, чтобы избавляться от своих духовных изъянов, ориентируясь на внутренний голос, который всегда знает, как правильно поступать, – возразил Миша.

– А слышать голос – не шизофрения? – подала голос Симона, решив поддержать разговор.

– Ну, это не настоящий голос, – спохватился Миша. – Ты слышишь как бы сам себя, но это… не ты. Это как будто другой ты, который гораздо мудрее тебя и знает все правильные ответы. А тебе только надо найти силы его послушаться.

Барсук и Андрей переглянулись. Андрей многозначительно понюхал содержимое шампанской бутылки.

– Хорошо! – обрадовался Раздолбай, плотоядно потерев руки. – Как твой всезнающий «внутренний голос» решит ситуацию: представь, что ты в шлюпке спасаешься с тонущего корабля с Андреем и Барсуком. Мест больше нет, борта вровень с водой. И тут подплываем мы – я, Валера и Мартин. Хотим залезть к вам, хватаемся за борта. Что ты будешь делать? Отбиваться веслом или тонуть вместе с лодкой?

Не сомневаясь, что загнал Мишу в угол, Раздолбай победно глянул по сторонам, поймал на себе одобрительный взгляд Мартина и вспомнил фразу из фильма про Шарапова и Жеглова: «Вот так! Врежь-ка ему еще, Промокашка!»

– Я предложил бы третий вариант, – ответил Миша, почти не задумываясь. – Сначала вам троим плыть за лодкой, а потом меняться с нами, чтобы плыли мы, а вы отдыхали. Так был бы шанс спастись всем.

Раздолбай опешил. Он помнил свои терзания и считал, что сразу пробьет Мишину убежденность, но услышал ответ, который вынужден был признать самым правильным. Мартин попытался возразить и замялся, не сумев сразу подобрать аргументы.

– Ну, хорошо… ммм… Ладно… Примем твой дико человеколюбивый вариант, – нашелся он наконец. – А тебе не кажется, что, теряя время на то, чтобы меняться местами, ты уменьшишь общие шансы и погубишь всех, вместо того чтобы спасти некоторых? Допустим, не доплывешь в нужное время в точку, через которую проходит рейсовый теплоход.

– Или, наоборот, окажусь на пути этого теплохода благодаря задержкам. Бог скорее поможет тем, кто протягивает ближним руку, а не тем, кто топит их, пытаясь спастись.

– Ты дико подкованный религиозный мракобес! – со смехом воскликнул Мартин. – Прости, что наседаю, но мне правда интересны твои ответы. Твое решение прекрасно, только скажи, ты действительно считаешь его реальным или признаешь, что это прекраснодушный идеализм?

– Я пытался бы предложить этот вариант, – ответил Миша, словно оправдываясь, – но сам, да, сомневаюсь в его реальности. Если бы все были верующие – тогда да, а так… скорее всего – драка.

– Мороз, мы-то в лодке, не забывай! – напомнил Андрей. – Ты бы нам хоть помог отбиться?

– Скорее, пытался бы остановить и убеждал бы принять вариант, о котором сказал.

– Ты чего, дурак, что ли? – возмутился Барсук. – Они бы нас потопили на фиг! Отбиваться надо.

– Зачем?

– Спасаться.

– Какой смысл в таком спасении? Бить и топить людей, чтобы выгадать несколько лет отсрочки, но знать, что на твоей жизни пятно, за которое придется ответить?

– Где? На Страшном суде? – скептически хмыкнул Валера.

– Считай так.

– Вот здесь и зарыт главный вопрос! – воскликнул Мартин. – Суть твоей веры – упование на загробную жизнь, и это имело бы смысл, если бы она действительно существовала. Но я думаю, все получится по словам известного душеведа Вотрена – лица праведников сильно вытянутся, когда Бог отменит им Страшный суд. Не будет ни кущей, ни гурий, ни ангелов с цитрами. Впрочем, и котлов с маслом тоже. Борьба со страхом смерти – единственное назначение религий вообще и христианства в частности, так что легенда о номенклатурном Христе мало чем отличается от баек про лодку Харона. Признай, что вера в его воскресение ничем не отличается от закапывания в могилу оружия и кухонной утвари, отбрось это, и все твои установки про любовь к ближнему посыплются, потому что исполнять их всегда будет себе в ущерб.