За грузовиком кто-то стонал, возле мотофургона с топливной цистерной лежали тела, над которыми склонился долговязый Кромвель, заменяющий в отряде лекаря. Туран шагнул назад, освобождая дорогу троим, несшим раненого с обгоревшим лицом. Что-то коснулось затылка, покрытого ежиком едва отросших волос, и пленник обернулся. Позади стояла телега с клеткой, сидящий на корточках пятнистый мутант по плечо протиснул между прутьями волосатую руку. Он не схватил человека за голову, хотя мог это сделать, лишь притронулся грубыми толстыми пальцами, чтобы привлечь внимание.

Пятнистый оскалился, показав желтые клыки, и быстро закивал, хлопая ладонью по железному ошейнику. Не зная, как реагировать на такое дружелюбие, Туран кивнул в ответ. Мутант замычал, вцепился в прутья, дернул – клетка скрипнула, но не поддалась.

– Ладно, – сказал Туран. – Ты сильный парень, но вылезти наружу не сможешь. И я тебе ничем не помогу, я такой же пленник.

Склонив голову, пятнистый смотрел на человека темными глазками. Он опять схватился за прутья, попытался раздвинуть их, мышцы на плечах вздулись – мутант был очень силен, но все же не настолько, чтобы сломать решетку из толстой арматуры. Скалясь, он вопросительно поглядел на Турана. Тот покачал головой.

– Отойди! – раздалось сзади, и он шагнул прочь от телеги.

Крючок стоял неподалеку, покачивая обрезом, равнодушно взирал на суету вокруг. Туран присел на корточки, быстро огляделся и, убедившись, что за ним не наблюдают, пощупал правую ногу выше колена.

Разъяренный, брызжущий слюной Макота метался по вершине холма. Наплевать на людей, но он потерял столько машин! Чтобы как-то успокоиться, атаман дал в ухо первому попавшемуся бандиту, расквасил нос еще одному и лишь потом стал распределять обязанности. Часть людей занялись ремонтом мотоциклеток, кто-то принялся осматривать продырявленный борт «Панча», кому-то выпало охранять караван.

Туран выпрямился. Крючок отвернулся, вокруг бегали, кричали друг на друга бандиты. Нет, даже в такой неразберихе ему не уйти далеко. Караван стоит на вершине, с одной стороны обрыв, с другой пологий склон. Бежать вперед, возвращаться назад… Его легко подстрелят. Заметив кусок металла, торчащий из рыхлой земли, Туран носком ботинка счистил с него грязь и разглядел выдавленные в железе буквы. Мать выучила сыновей грамоте, и он прочел, шевеля губами: «О-де-са».

Что еще за Одеса́? Наверное, это название какого-то древнего поселения?

– Так, а тут чего?

Туран поднял голову. Макота стоял возле телеги, хмуро разглядывая труп ящера.

– Крюк!

К атаману подошел лопоухий, челюсть его монотонно двигалась.

– Чё ты всё жуешь, харя?! – разъярился Макота. – У меня стоко потерь, а ты… Почему ящер сдох?!

– Мне б если в башку из тридцать восьмого залепили, так я б тоже сдох, – ответствовал Крючок философично.

– Еще сдохнешь у меня! – Макота погрозил кулаком, но лопоухого было не пронять.

– Все там будем, – неопределенно откликнулся он. – Теперь пересаживать хлопчика надо.

Бандиты повернулись к Турану, и Макота спросил:

– Куда пересаживать?

Крючок пожал плечами:

– Тебе решать. В самоход или в грузовик твой. Не к мутанту ж его в клетку – подерутся.

– В грузовике я еду! И мне чё, прикажешь телегу здесь бросить?

– Не, зачем? К грузовику привяжем.

Макота еще раз оглядел пленника и ткнул в него пальцем:

– А вот пусть он тащит. Ему упражняться надо, силушки набирать. Я ж не в бордель его продавать везу, а в гладиаторы. Запряжешь шакаленка вместо этой падали. – Макота пнул ящера. – Поня́л?

– Ладно, – согласился лопоухий.

Туран слушал их равнодушно, будто речь шла не о нем. В рукояти пистолета того кетчера, которого застрелил Крючок, находился короткий стилет. Потянув за кольцо с цепочкой, пленник вытащил его, и теперь стилет был спрятан под штаниной на правой ноге.