Алебастр продолжил сражение. Бой длился более получаса, но в конце концов ему удалось серьёзно ранить Викинга. Бой был остановлен и Алебастра провозгласили победителем. Только так и должно было случиться. По крайней мере, Когтеточ в этом не сомневался.

Наверное, где-то в глубине души Алебастр радовался и этой победе, но вряд ли хоть кто-то из тех, кто подходил к нему с поздравлениями после боя, заметил это чувство. Даже одержав победу над одним из главных соперников, Когтеточ оставался собран и холоден. Ни единой эмоции не отражалось на его лице. Победа над Джеромом Викингом была лишь полуфинальным этапом его пути. Расслабляться сейчас Алебастр не мог. Слишком многое стояло на кону. Ему необходимо было подтвердить своё звание победителя. Тем более, что в этом сезоне Гладиаторских игр соперники Алебастра оказались куда более опытными и сильными, чем те, что сражались с ним два года назад. Он обязан был доказать своё первенство. Вот только в этот раз Когтеточ не ощущал себя таким же сильным и могучим, как раньше. Возможно, травма спины оставила в его теле слишком глубокие следы, а может быть, дело было и совсем в другом.

Алебастр ежесекундно ощущал, что его зрительская поддержка ослабевает. Многие из прежних поклонников за время прошедшего сезона игр переметнулись на сторону Костолома. Это не просто расстраивало Когтеточа, но приводило его в настоящее отчаяние. Несмотря на свой грозный вид, он обладал возвышенной, творческой натурой. Алебастр был чувствителен к вниманию окружающих, и в моменты, когда этого внимания ему не доставало, испытывал немалые душевные страдания. Он ревновал зрителей к Костолому и жаждал одержать над ним верх. В этом финале Алебастр Когтеточ просто обязан был доказать свою силу, иначе его навечно ждало всеобщее забвение. Себялюбивый Костолом, даже не моргнув, отберёт у него всех поклонников, в этом Когтеточ был уверен. Популярность же гладиатора в обществе Упхарана напрямую определяла его ценность. Только всеобщий любимец публики мог надеяться на благополучное и безбедное существование даже после ухода с арены.

Для большинства гладиаторов участие в играх было лишь рядовым увлечением, но для Алебастра всё было иначе. Игры стали для него делом всей жизни. Когтеточ не знал ничего, кроме жизни гладиатора, и понимал, что, если теперь в бою он окажется опозорен, то смысла в его будущем существовании не останется.

Алебастр Когтеточ был орком, так, по крайней мере, он утверждал. Но всё же орком он был не совсем обычным. Он с рождения жил вне общины, не знал и не исполнял традиций, присущих этой расе. Искусство боя – вот какой была его религия.

Отец Когтеточа, Гризфид, был чистокровным орком, чей род немало гордился своей незапятнанностью. И Гризфид в своё время тоже этим очень гордился. Впрочем, лишь до тех пор, пока не повстречал прекрасную Кидерф. Она была сиреной. Очаровательной, задумчивой и загадочной. Любовь их длилась недолго. Едва на свет появился малыш Алебастр, произошёл несчастный случай. Кидерф погибла, а гордый Гризфид, очевидно, подозревавший в убийстве своей любимой кого-то из родни, покинул дом вместе с ребёнком и переехал жить на окраину Упхарана.

Алебастр рос похожим на отца. Он унаследовал не только внешность орка, но и многие таланты, присущие этой расе. Он был крепким, мускулистым и невероятно выносливым. Ещё в детстве благодаря отцу Алебастр заинтересовался гладиаторским искусством. Гризфид очень гордился сыном. Он восхищался удивительной силой Алебастра, выделявшей его даже среди представителей рода орков. Но ещё больше Гризфид радовался, замечая в сыне черты матери. Внешне он почти ничего не унаследовал от неё, но вот внутренне… Душа Алебастра была возвышенна и открыта чувствам, как душа подарившей ему жизнь мечтательной сирены. В юности Алебастр был влюбчив, но отношения приносили ему страдания. Позже молодой орк закрылся от них и посвятил всего себя искусству боя. Гладиаторские игры стали для него всем: именно они заполнили пустоты его души, и более ничто не интересовало его так страстно, как эта всепоглощающая наука битв.