Автобус шёл больше часа. Она вдруг заснула неожиданно для себя – защитная реакция организма на ужас, который переполнял всё её существо. Хотя она успокаивала себя – ещё немного, ещё чуть-чуть…

А вот и Москва, и автобус долго идёт по шоссе мимо гигантских домов-новостроек.

Денис позвонил своим:

– Что у вас, взял мальчишка товар? Как это не выходил! Вы его проворонили. Снимайте наблюдение, он уже в автобусе.

– Он не выходил!

– Спасибо, я поехал его встречать.

Всё пошло не так с самого начала. Проводника с собакой пришлось ждать. Потом, уже в метро…

Ну как в нашей жизни можно что-то планировать!

Подошли к турникету. Полицейский проверял документы у худенького таджика. И вдруг тот сорвался, перепрыгнул через турникет и побежал вниз по эскалатору.

Собака вырвала поводок и прыгнула следом. Пока привели его в участок, пока сдали… опаздывали к автобусу из Питера серьёзно.

По идее, можно было уже и не ехать, он давно выпустил своих пассажиров и стоял, весь в пыли, без шофёра. Но напротив неспешно разгружался другой. Шофёр стоял у багажного люка, люди выходили один за другим.

Вдруг собака рванулась, потянула поводок и стала в стойку рядом с беленькой девочкой с пакетом из супермаркета.

– Так. Что тут у тебя?

– Не знаю. Это не моё.

– Ясно. Понятые, будьте добры, подойдите. Смотрим содержимое. Составляем акт. В машину её! Да осторожней, ребёнок же, не мужик! Куда она денется.

Действительно, никуда.

Денис привёл Олю в свой кабинет.

– Ну, рассказывай, где взяла, кто дал, кому везёшь.

– Не знаю.

Назаров был тут как тут.

– Ты что делаешь, Денис? Её можно допрашивать только при родителях или при учительнице, в крайнем случае.

– Говори домашний телефон. Быстро!

В доме царила паника. Заявление о пропаже девочки у Леонида не взяли – надо подождать три дня. Аня сходила с ума. Он хотел дозвониться хоть кому-нибудь! Телефоны одноклассников можно было узнать только в школе. Но воскресенье же! Пошёл к Гургену.

– Нет, Артём сегодня не приходил. Я давно стал отпускать его по выходным, развожу сам. А что случилось?

– Девочка у нас пропала со вчерашнего дня. А я, кроме Артёма, не знаю никого из её друзей. И его телефона не знаю.

– Я дам его телефон.

У него дрожали руки. «Телефон абонента выключен или находится»… больше звонить было некому.

Аня не находила себе места.

– Лёня, нельзя же просто сидеть и ждать!

– Я позвонил в службу спасения, её нет ни в больницах, ни в моргах. И никаких происшествий с девочками.

– Её просто ещё не нашли, – плакала Аня.

Только в конце дня раздался звонок из полиции. Он взял трубку.

– У вас? Я сейчас приеду. Какой адрес, какое метро? Это же наш район!

– Нашлась?!

– Нашлась.

– Я поеду с тобой.

– Не надо, я сам. Живая! Привезу, всё узнаем, как и что.

Влетел в здание на главном проспекте района.

– Мне к Денису Ивановичу, у него моя девочка.

– Ваша? Проходите, двести второй кабинет.

Первое, что он увидел – отчаянные Олины глаза.

– Спасибо, что пришли. В вашем присутствии начинаем допрос вашей… дочери?

– Да.

– Паспорт, пожалуйста. Почему другое отчество?

– Я её удочерил.

– Понятно. Она задержана за перевозку наркотиков.

– Оля, не бойся. Будет лучший адвокат. И ты имеешь право ничего не говорить.

– Спасибо, дядя Лёня!

– Спасибо, дядя Лёня. Я бы это ей и сам сказал. Будешь говорить? Если скажешь всё, что знаешь, это облегчит твою участь. Но можешь и не говорить. Имеешь право.

– Спасибо. Но я, правда, ничего не знаю.

– Так и запишем.

– Я могу забрать её под подписку о невыезде и под свою личную ответственность?

– Нет. Меру пресечения вынесет суд в понедельник. Но не думаю, что её отпустят домой. Перевозка наркотиков серьёзное преступление.