Кори задумчиво кивнула:

– А с Андру что?

– Другое дело – живые сущности и демоны. Они есть здесь не потому, что их «скопировали», как рельеф и погоду, а потому что они не подчиняются времени и… измерениям. Это мои догадки.

– Осталось понять, как Знающим удалось скопировать целый мир.

Я поправил:

– Если это сделали Знающие. Но мы не владеем такой магией и не сможем понять, как они создали это место.

Тут Кори коварно улыбнулась:

– Но мы можем спросить у демонов, как его разрушить.

***

Около получаса мы провели в библиотеке, решая, какого демона выбрать. И после долгих разногласий и споров сошлись на Гремори. Затем Кори укуталась в шубу, я обошелся кофтой, и мы спустились на первый ярус подземелий. Я прихватил с собой пару книг и баночку с черной жижей. Она называлась «коктейль для демона», смесь перегнившей плоти, темной магии и парочки душ.

Мы подошли к самой большой стальной двери. Я прикоснулся к ней рукой. Заскрежетали замки, внешние и внутренние, заскрипели засовы и защелкали заклинания. Последним я крутанул массивное колесо и толкнул дверь.

Мы попали в алтарь.

Алтарь – не просто сердце Аскатрала. Это его душа.

Большой круглый зал. Куполообразный потолок. Это место является самой важной и неотъемлемой частью в создании любых заклинаний, а особенно – пятой стихии. Я полюбил его еще до того, как построил. Чтобы рабочее место не выглядело зловещим и унылым, по периметру стен стояли статуи высотой до потолка – кейнары с распахнутыми крыльями. Кончиками перьев они касались друг друга. Каждый в руках держал широкий меч, острием упиравшейся в пол. Двенадцать статуй. Они различались только глазами – вместо зрачков в каждой выемке покоился драгоценный камень. Один кейнар смотрел на зал изумрудными глазами, третий аметистовыми, другие – рубиновыми, топазовыми и агатовыми. А также различался текст, выгравированный сверху вниз на каменных лезвиях – письмена на каронейском, языке древней магии.

Эти каменные изваяния стояли здесь не бесцельно. Кейнары являлись своеобразными «помощниками». Камни в глазах проводили и отражали магические цепи, создавая «сеть», которая в итоге переходила в испытуемый предмет или человека. Письмена на мечах также были усиливающими заклинаниями, своеобразными «катализаторами» магических реакций.

Под куполом растянулась целая паутина хрустальных прутьев. Они переплетались между собой, отражая дневной свет, лившейся из небольшого окошка, пламя свечей и огненных шаров. Прямо под ними в камне была выбита огромная пентаграмма. На ее острых концах располагались пять обсидиановых столбов, на каждом из которых был начертан белый символ. Он обозначал стихию. А сверху на столбах, в специальных углублениях, располагались Камни.

Таких Камней в мире очень мало. Каждым я дорожил как собственной жизнью. Без них пентаграмма не будет работать. Неизвестно, кто их создал. Камни находили в руинах, песках или заброшенных городах, настолько древних, что никто и не помнит о тех временах. Смесь природного минерала, магии и первобытной мощи. Всего их восемь пятёрок, на восемь полных пентаграмм. Чтобы раздобыть весь набор, мне понадобилась не одна сотня лет. Я бродил по всему миру, пытаясь найти нужный Камень. Что-то нашёл сам, что-то купил, а что-то украл. Мы даже объявляли Охоты, пытаясь достать все пять Камней, пять Стихий – Огонь, Вода, Земля, Воздух и Тьма. А под самым куполом, за прутьями, ровно над центром пентаграммы висел связывающий минерал – обсидиан.

Везде соблюдалась строгая симметрия, с точностью до миллиметра. В итоге при правильной работе образовалась сложная сеть, в которой может разобраться только знающий человек. Я достигал сегодняшнего мастерства и четкости действий всю жизнь, и до сих пор учусь.