– И что… Ты предлагаешь поговорить с Мидеей? А какие гарантии, что она вновь меня не одурманит?

– Такие, что мы пригласим ее сюда.

– А если она откажется?

– Постараемся, чтобы не отказалась.

*

По обе стороны от служащего входом в пещеру Грума грота стояли каменные беседки. Массивные, но не лишенные изящества, присущего всем предметам мебели в жилище бывшего наставника.

Разросшиеся лозы дикого винограда густо обвивали оконные ниши, создавая полумрак, разбавленный светом настенных факелов. Факелы были столь умело созданы, что навевали ощущение подлинной древности. Лишь истинный знаток мог определить, что перед ним дитя прогресса, сотворенное инженерами Пальмирро. Огонь был холодным и не требовал подпитки, черпая силу в синтетическом веществе, одной горошины которого могло хватить на столетье непрерывной работы факелов.

Создавая полную иллюзию натуральности, пламя колыхалось при порывах легкого ветра, прорывающегося через открытые части беседок.

Друзья сидели в левой беседке, дожидаясь визита Мидеи, когда в открытом проходе возникла объемная проекция изящного женского силуэта. Белые струящиеся, распущенные волосы поддерживал блестящий перламутровый гребень. Стан, перехватывая серебристое, ниспадающее по округлым, юным формам, платье, подчеркивал жесткий перламутровый пояс.

Мидея умела себя подать. Как всегда, она была ярка, величественна и невероятно хороша. К ее чарам не остался равнодушен даже Грум. Оценивающим, с львиной долей восхищения, взглядом он смотрел на представшую в проеме входа в арку красавицу.

Ответив ему продолжительным взглядом глубоких, синих глаз из-под густых, длинных черных ресниц, Мидея посмотрела на сына:

– Твоя просьба посетить жилище твоего друга выглядела довольно необычно. Также как и твое исчезновение из дома. Объяснишь?

– Я думал, что ты посетишь меня лично, а не отправишь спутниковую проекцию.

– Для чего? Скажи, что тебе нужно, а остальное обсудим дома.

– Дома? Хочешь опять меня отравить?

– Что ты такое говоришь, сынок? – в глазах Мидеи читалось неподдельное переживание и непонимание.

Это была та мать, которую Курт знал всю жизнь. Он готов был ей поверить. Поверить в то, что она не имела никакого отношения к наркотикам, которые из него выкачивал Грум.

– Да ладно тебе, Мидея, будь выше этого! Ты ведь не создана для интриг! – вмешался в разговор Грум.

– Я не с тобой сейчас разговариваю, – она скрестила руки на груди.

– Не пытайся быть той, кем ты не являешься, Мидея. У тебя это плохо получается.

– Советую сперва думать, кому и что ты говоришь прежде, чем делать какие-либо заявления. Тем более столь уверенным тоном.

– Не хотел тебя обидеть, Мидея. Но мы пригласили тебя поговорить о вопросе, который очень волнует твоего сына.

– Опять Карина? – спросила она с горькой усмешкой. – Она не достойна твоих терзаний и беспокойств, сынок.

– Что именно ты имеешь в виду, мама? – спросил Курт.

– Приходи домой, и мы обо всем поговорим.

– Лучше тебе прибыть к нам, Мидея, – настойчиво предложил рыжеволосый великан.

– Извини, конечно, Грум, но я предпочитаю решать дела своей семьи исключительно с ее членами, – сверкнув на него недовольным взглядом, сообщила она.

– Ты же знаешь, что я не такой уж и чужой твой семье, Мидея. По крайней мере, для Курта. И я никогда не пожелаю твоему сыну зла. Даже наоборот.

– Можете прибыть вместе.

– И как к этому отнесется Алоис?

– А разве вы не друзья? – с наигранной удивленностью, поинтересовалась красавица.

– Ты о чем сейчас, прости? – искренне не понял Грум.

– А как я должна расценивать тот факт, что ты подначил моего сына на тайную встречу с Алоисом?!