Между тем дождь прекратился. Штюцль шел по узкому тротуару, старательно огибая лужи и поминутно удивляясь, куда подевались все люди. Но чем больше инженер приближался к центру Дрогобыча, тем оживленнее, веселее становилась улица. Дома становились выше, красивее, местами не уступая по своему убранству если не венским, то по крайней мере лембергским. Навстречу попадались бородатые евреи в черных ермолках, усатые буржуа в котелках, крестьяне в серых зипунах и темных шапках. Миновав главную площадь с ратушей, Маркус свернул на улицу, ведущую к нефтеперерабатывающему заводу. Дома снова начали уменьшаться, и вскоре Штюцль вышел за пределы города.

Вдали замаячили высокие дымящие трубы нефтеперерабатывающего завода. Он находился в километре от жилых домов Дрогобыча, между железной дорогой и рекой. Улица, по которой шел инженер, упиралась у завода в реку и за мостом через нее продолжалась грязным, раскисшим от дождей проселком. У проходной завода толпились несколько десятков крестьян, искавших возможности подзаработать. С трудом протиснувшись через людскую массу, Маркус добрался до проходной. Охранник смерил его недружелюбным взглядом.

– Мне нужно к директору, – показал Штюцль документы.

Взгляд охранника смягчился.

– Проходите. Ближнее здание, на втором этаже вправо.

Инженер пересек широкий песчаный двор с черными нефтяными разводами, заставленный деревянными бочками, за плотными рядами которых виднелась серебристая гирлянда вагонов-цистерн на тупиковой ветке железной дороги, и вошел в небольшое кирпичное здание. Разыскав приемную, он вошел внутрь. В небольшой, ничем не примечательной комнате за столом сидел, низко склонившись над пишущей машинкой, секретарь – высокий, худой парень в очках с тонкими усами и бородой.

– Добрый день! Мне нужно видеть директора, – сказал Маркус.

– Добрый день! По какому вопросу? – со славянским акцентом, но довольно живо спросил по-немецки секретарь.

– Кто там, Пилип? – послышалось за соседней дверью.

– Тут к вам, герр директор…

– Пусть заходит.

Штюцль вошел в кабинет. За столом сидел довольно грузный человек с темными, широко распахнутыми глазами и курчавой бородой, выдававшими его семитское происхождение. У стены стоял довольно простой, но красивый резной шкаф. В дальнем углу комнаты в большом горшке стоял высокий фикус с лаковыми листьями.

– Добрый день, герр Шварцбурд! Я инженер Маркус Штюцль, прибыл по поручению Морской секции Военного министерства. Нам нужна ваша помощь в расследовании причин аварии нашей подводной лодки три дня назад, – он положил документы на стол.

Директор бегло просмотрел бумаги.

– Здесь, конечно, все правильно, герр инженер, но… если я что-то понимаю… дизельное топливо не могло привести к взрыву подводной лодки, – Шварцбурд остановил пристальный взгляд на Маркусе.

– Это правда, но при наличии трещин в трубках могли взорваться пары топлива, – пояснил Штюцль.

Директор скептически посмотрел на инженера.

– Вы не подумайте, это не праздное любопытство. Если вам для расследования нужно топливо, я, конечно, доставлю его хоть в Корнойбург, хоть в Полу, хоть в Брегенц в каком угодно количестве. Но вы должны понимать, что и топливо, и его доставку оплачиваете вы, то есть Военное министерство.

– Разумеется, – кивнул Маркус.

– В таком случае я распоряжусь, чтобы вам сегодня же отправили одну цистерну дизельного топлива для подлодок, – заключил Шварцбурд.

– Спасибо! – поблагодарил директора Штюцль.

– Обращайтесь, – ответил тот.

Покинув завод, инженер вернулся в центр города. Вспомнив о своем обещании привести Герти сувенир из Галиции, Маркус отправился на кишащий подводами рынок на главной площади и купил у молодой крестьянки цветистый ситцевый платок. Затем Штюцль пообедал в довольно уютном кафе на той же площади и, еще пару часов бесцельно побродив по окрестным улицам, двинулся по уже знакомой дороге на вокзал.