К нам подошёл капитан и осмотрел нас плотоядным взглядом.

– Ну а теперь ты, мальчик-мажор.

Боб приосанился, его впервые приняли за мажора. Когда через пять минут он вернулся, то выглядел озадаченным. Он уставился на меня:

– Кай, а почему ты согласилась на эту поездку? Ты же не любишь лыжи!

– Здесь дёшево, лес, да и ты мечтал о лыжах. Я хотела в отпуск с вами.

– Действительно, – он был смущён, – что этот капитан привязался?

Гусёна ойкнула, потому что капитан поманил её, вернулась она ещё быстрее и задумчиво прошептала:

– Кай, а почему… нет-нет… а сколько тебе лет?

– Двадцать пять, а что?

И тут она меня ошарашила.

– Действительно соплюшка.

– Что?!

– А то, что капитан прав, мы друг друга совершенно не знаем.

– Это почему?! – возмутился Боб. – Неужели из-за того, что мы старше её на десять лет?

– Вам по тридцать пять?! – я была потрясена. – Хорошо сохранились.

– Мне тридцать три, – возразила Гусёна и задрала своё точёный носик.

Боб добродушно усмехнулся.

– Да моложе ты меня! Моложе… и не опытнее. Я что, ночью не понял, что ли?

Мы с Гусёной ахнули. Ну что за гад?! При всех! Мы затравленно оглянулись, но за соседним столом «попугайчики» перешёптывались, им было не до нас. Боб засмущался, взял Гусёну за руку, и они выпали из действительности. Я всё ждала, когда меня вызовут на допрос, но меня всё игнорировали и игнорировали. Боб стал зевать. Я предложила:

– Валите на процедуры! Кстати там есть какой-то фитносон.

Они, кивнув, ушли, а из угла послышался вопль. Я провернулась. Таисия Дмитриевна махала руками, как летучая мышь, и лепетала:

– Не имеет права. Не имеете права!

– Прекратите, – холодно одёрнул её Капитан. – Вас видели в коридоре. Мне нужны Ваши показания.

– У меня слабый мочевой пузырь! Вы не так поняли. Я же случайно увидела!

– Кого же Вы видели? Только без эмоций и очень тихо.

И опять тихое бормотание. Вскоре все были отпущены, кроме меня. Капитан подошёл ко мне и сел напротив.

– Ну-с, пора с тобой разобраться! Ты, мышка, можешь меня звать Конрад.

Мышку я не собиралась спускать.

– Что за странное желание свои имена переделывать на иностранный манер?! Попугаи эти, один Сержем себя величает второй – Анджеем. Положим они – совершенные придурки. Но вы-то полицейский! Зачем Вы-то имя Кондрат переделать на иностранный манер?

– Ты ошибаешься, мышь. Это имя, которое мне дали при рождении.

– А Вы знаете, что оно означает? – пусть не думает, что он самый умный.

– Знаю, защитник. Кстати, я знаю, что означает и твоё.

Меня он удивил, никто из моих знакомых, ну кроме Гусёны и Боба не интересовались моим именем. Почему он этим заинтересовался? Он сел так, чтобы я видела его целиком. Ему важно видеть меня, или важно, чтобы я видела его? Он неожиданно взял мои руки в свои. У меня от этого простого действия внутри всё поджалось. Он отдёрнул руки и расстегнул браслет часов. Надо мне, наконец-то, прекратить молчать, и я смело проблеяла:

– Ну, спрашивайте. Я готова, – и оглянулась на Боба.

Он провёл рукой по своим волосам и сердито заявил мне:

– А ты ничего не знаешь, мышь. В этом плане ты мне не интересна.

Странно на что же он разозлился? Неужели на то, что я оглянулась на Боба. Подумать только, какой собственник.

Капитан отодвинулся и отвернулся от меня. Ну вот, этот тип, который ещё вчера кусал моё ухо, прямо сказал, что я ему не интересна. Да что во мне не так? О сам-то тоже не модная модель. Хотя, здоров мужик. Ох и здоров! Я взглянула ему в глаза и удивилась, они мерцали, как янтарь под солнцем, к тому же он, по-моему, спрятал усмешку. Он смеётся надо мной? Ярость затопила меня.

– Хотите поспорить? – он открыто улыбнулся и выгнул бровь. Я бросилась в атаку. – Я с ребятами раньше Вас раскрою это преступление.