– Но не служанок же, – упрямо возразил Валин. – Не гражданских.

– Да, служанок! Да, гражданских! Если так нужно. Если они мешают выполнению задания.

– Это было не задание, Кент подери! Мы пытались спасти жизнь этим людям!

– Может быть, это то, чем ты занимался, но я пыталась сохранить жизнь тебе! – отрезала Лин, яростно сверкая глазами. – Девушка была непосильным бременем. Из-за нее ты мог умереть. Я сделала то, что должна была сделать.

– Мог быть какой-нибудь другой способ.

Он думал об этом уже сотни раз. Может быть, он мог бы выскочить в одно из окон. Или, может быть, перепрыгнуть к одному из соседних зданий. Сейчас это был чисто теоретический вопрос. Трактир Менкера пошел ко дну, и Салия вместе с ним.

– Конечно, мог быть какой-нибудь другой способ! А ты мог бы быть сейчас мертв. Все решают шансы, Валин, ты знаешь это так же хорошо, как и я.

Лин глубоко вздохнула и обмякла, весь гнев внезапно словно вытек из нее, оставив ее слабой и беспомощной.

– Я всегда думала, что это произойдет в бою, – произнесла она после долгого молчания. – Хотя бы в какой-нибудь стычке.

Валин замялся, сбитый с толку новым поворотом разговора.

– Ты о чем? Что произойдет?

Лин взглянула ему прямо в глаза.

– Салия была у меня первой. Моя первая жертва.

На островах было принято праздновать первое убийство, так же как гражданские празднуют помолвку или день рождения. Подобно прохождению Халовой Пробы или вылету на первое самостоятельное задание, убийство было ритуалом перехода к новому статусу, необходимым шагом, который должен быть сделан. Сколько бы тебя ни обучали, сколько бы ты ни тренировался, до тех пор пока ты не убил человека, ты не мог считаться кеттрал. И Лин, конечно, была права: никто не ждет, что его первой жертвой будет трактирная служанка, лежащая в обмороке. Такого никому не нужно.

Валин длинно, медленно выдохнул. Охваченный гневом и чувством вины, он даже не думал о том, что значила смерть Салии для его подруги. Хотя он и держал девушку в момент ее смерти, это Лин бросила в нее нож. Она взяла на себя это бремя, причем не ради себя, но для того, чтобы защитить его! Из какого-то позабытого уголка его сознания выплыли слова его отца, жесткие и неуклонные: «Вы с Каденом оба когда-нибудь станете руководителями, и когда это произойдет, запомните одно. Руководитель – это не тот, кто отдает распоряжения. Распоряжаться может каждый дурак. Настоящий руководитель слушает. Он готов изменить свое мнение, готов признать свои ошибки».

Валин скрипнул зубами.

– Спасибо тебе, – проговорил он. Получилось жестче, чем он намеревался, но все же он сказал это.

Лин подняла к нему настороженный взгляд, словно ожидала какой-то уловки.

– Ты была права, – добавил Валин, выжимая из себя каждый слог. – Я ошибался.

– Ох, Ананшаэля ради, Валин! – простонала Лин. – Какой же ты все-таки гордец! Понятия не имею, почему я…

Она оборвала себя.

– Я пришла сюда не за тем, чтобы дать тебе возможность сообщить, что я была права, – объявила она. – Я пришла, потому что меня кое-что беспокоит.

– Беспокоит?

– Трактир Менкера, – пояснила Лин, махнув по направлению к Крючку по ту сторону пролива. – Он не просто рухнул сам по себе.

Валин сдвинул брови. Его мучила та же мысль, но он не был уверен, что эти подозрения обоснованны, а не являются результатом паранойи.

– Строения рано или поздно разваливаются, – сказал он. – Особенно старые. Особенно на Крючке.

– Эдолиец предупреждает тебя о готовящемся заговоре, а потом, спустя неделю, здание, спокойно стоявшее десятилетиями, вдруг случайно рушится через каких-то пару минут после того, как ты оттуда вышел?