Первым вперед шагнул Гент Геррен, качая массивной головой.

– Да уж, плохие дела, – буркнул он, протягивая кувалдоподобную руку.

Здоровяк-кадет был по крайней мере на фут выше Валина и соразмерно шире в плечах. Он был похож на медведя – кудрявая бурая шерсть на предплечьях и груди сплошь покрывала бледную кожу – и обычно бывал примерно настолько же ручным, хотя сейчас казался несколько подавленным.

– Твой отец умел поставить дело как надо, – добавил он, явно не зная, что сказать.

– Большая потеря для империи, – вставил Талал.

Талал был лич и подобно всем личам, старался держаться подальше от остальных. Тем не менее за прошедшие годы им с Валином довелось работать вместе на нескольких учебных заданиях, и у Валина возникло некое осторожное доверие к этому кадету, несмотря на его непонятные и темные способности. В дополнение к черной униформе Талал носил на себе целую коллекцию поблескивающих браслетов, цепочек и колец, его уши были проколоты многочисленными кольцами и лабретами. У любого другого подобные украшения указывали бы на тщеславие и легкомыслие; на Талале сверкание металла выглядело не более беззаботным, чем блеск ножа убийцы.

– Кто-нибудь знает, что там произошло? – вполголоса спросил он.

– Нет, – отозвался Валин. – По крайней мере не я. Мне сказали только, что это было предательство.

Гент впечатал мощный кулак в мясистую ладонь:

– Фейн с Блохой откопают этих Кентом трепанных мерзавцев! Из-под земли достанут и разберутся как надо!

Валин без энтузиазма покивал. Картина, конечно, была заманчивой: крылья кеттрала вытаскивают заговорщиков на всеобщее обозрение, выбивают из них правду и затем казнят на аннурской Дороге Богов. Это не вернет его отца к жизни, но в отправлении правосудия есть свое холодное удовлетворение; к тому же Валину станет легче дышать после того, как убийц вздернут. «Если только все окажется так просто», – хмуро подумал он. Суровый реалистичный внутренний голос подсказывал ему, что вряд ли.

– Ты бы следил получше за своими кентовыми пряжками, – посоветовала Гвенна, влезая в разговор. Яростно сверкая зелеными глазами, она уперла палец в середину Валиновой груди, так что ноготь больно вонзился в грудину. – Еще немного, и ты отправился бы плавать с медузами!

– Ну да, – ответил Валин, не желая отступать.

– Эй, он ведь только что узнал, что у него отца убили! – вступился Гент.

– Ах, бедняжка! – насмешливо отозвалась Гвенна. – Наверное, мы теперь должны уложить его в кроватку и неделю поить теплым молочком с ложечки!

– Гвенна, – начал Талал, успокаивающе протягивая руку, – совсем нет необходимости…

– Есть, и еще какая! – свирепо откликнулась девушка. – Он витает в облаках и может допустить ошибку, из-за которой погибнет! Или из-за него погибнет кто-нибудь другой.

– Успокойся, Гвенна, – пророкотал Гент. В его голосе звучало предупреждение, как в грохоте далекого обвала.

Не обращая внимания на попытки ее утихомирить, Гвенна снова устремила свой изумрудный взгляд на Валина.

– Еще раз поймаю тебя на чем-нибудь подобном – и я пишу докладную. Прямо самому Раллену. Ты понял меня?

Валин бестрепетно встретил ее взгляд.

– Я ценю тот факт, что ты заметила пряжку. Может быть, это спасло мне жизнь. Но я простился с матерью восемь лет назад, когда отплыл на острова, и не нуждаюсь в том, чтобы ты заступала на эту роль.

Она поджала губы, словно собиралась поспорить с этим заявлением. Валин отступил на полшага назад, слегка переместив вес тела, и убрал руку с пояса, чтобы она была свободна. Кеттрал – народ вспыльчивый, и любые споры, даже самые мелкие, легко могли вылиться в драку. Он понятия не имел, на что Гвенна так злится, но ему уже доводилось видеть, как она лупит других кадетов, так что лучше было заранее принять меры предосторожности. На большой земле нашлось бы немало дураков, которые лишь посмеялись бы угрозе получить по морде от женщины – но на большой земле женщин не тренировали перебивать трахею ударом кулака и выдавливать глаза пальцами.