– О господин Хитр, глашатай Аслана, – сказал главный тархистанец. – Мы привели ваших пленников. Благодаря нашей ловкости, а также по милости великой богини Таш мы взяли живьём этих отъявленных убийц.

– Дайте мне меч этого человека, – сказал Хитр.

Они вручили Обезьяну королевский меч, с ножнами и перевязью. Тот нацепил его себе на шею, отчего стал выглядеть ещё глупее.

– С этими двумя разберёмся потом, – сказал он, сплёвывая шелуху в сторону пленников. – Пока у меня есть дела поважнее. Эти могут подождать. Теперь слушайте меня. Первое – это орехи. Где предводитель белок?

– Здесь, господин, – сказала рыжая белка, выходя вперёд и нервно кланяясь.

– Ах, вот ты где, – сказал Обезьян, бегая глазами. – Я хочу, то есть Аслан хочет ещё орехов. Того, что вы принесли, недостаточно. Вы должны принести ещё, ясно? Вдвое больше, нет – ещё больше. Чтобы были здесь завтра на закате, и чтоб среди орехов не было ни мелких, ни порченых!

Среди белок пронёсся шепот отчаяния, а предводитель, набравшись решимости, попросил:

– Пожалуйста, может быть, сам Аслан поговорит об этом с нами. Если б нам позволили его увидеть…

– Нет, вам не позволят, – сказал Обезьян. – Может, он будет так добр (хоть вы того не заслужили) и покажется этой ночью. Но он не позволит вам толпиться вокруг и приставать со своими вопросами! Все ваши просьбы передавайте через меня, так они доставляют ему меньше беспокойства. А вы, белки, живо за орехами! И чтоб завтра утром были здесь! А то пожалеете.

Бедные белки помчались прочь, словно за ними гналась собака. Новый приказ застал их врасплох – почти все орехи, заботливо припасенные на зиму, были съедены, а всё остальное они уже отдали Обезьяну.

Тут из толпы раздался глубокий голос – он принадлежал косматому, клыкастому вепрю.

– Нет, почему мы не можем видеть Аслана и говорить с ним? – произнёс он. – Когда в старые времена он появлялся в Нарнии, все могли говорить с ним лицом к лицу.

– Не верьте, – сказал Обезьян. – Даже если это и было, времена меняются. Аслан говорит, что был слишком мягок с вами. Он вам покажет, как думать, будто он ручной лев!

Звери тихонько захныкали, потом воцарилась мёртвая тишина, ещё более жалкая, чем стоны.

– Теперь запомните вот что, – сказал Обезьян. – Я слышал, некоторые говорят, что я обезьяна. Это ложь. Я – человек. Да, я похож на обезьяну, но потому, что очень стар – мне сотни и сотни лет. Я стар и мудр. Я мудр, и потому со мной одним говорит Аслан. Ему некогда разводить разговоры со всякими бестолковыми зверями. Он говорит мне, что вы должны делать, а я говорю вам. И советую делать это побыстрее – он шутить не любит.

Тишина стояла гробовая, только плакал маленький барсучонок да мать успокаивала его.

– Теперь ещё, – продолжал Обезьян, засовывая за щёку очередной орех. – Я тут слышал среди лошадей такие толки, дескать, поторопимся и закончим поскорей работу с брёвнами и опять будем свободны. Выкиньте это из головы. Все, кто может работать, будут работать и впредь. Аслан обо всём договорился с повелителем Тархистана, Тисроком, как зовут его наши темнолицые друзья. Всех лошадей, быков, ослов – всех пожизненно отправят в Тархистан. Там они будут возить тяжести, как это принято во всех странах. Всех роющих зверей – кротов, кроликов, гномов – отправят в рудники Тисрока. И…

– Нет, нет, нет, – завыли звери. – Этого не может быть. Аслан не продал бы нас в рабство Тисроку!

– Тихо! Молчать! – рявкнул Обезьян. – Кто говорит про рабство? Вы не будете рабами. Вы будете зарабатывать, и очень неплохо. Эти деньги пойдут в казну Аслана, на общее благо.