Ну нихера себе! Паша аж дымом поперхнулся. Так послать Бирюка, да еще в первый же день, на его памяти не осмеливался никто. Похоже, веселые сутки будут… Серёга шумно втянул воздух и неожиданно по-доброму ухмыльнулся:

– Ты смотри, какая…

– Какая есть. – Девчонка протянула руку: – Так мы попробуем сработаться?

– Седьмая бригада, на вызов!

– Попробуем, – Серёга быстро пожал узкую ладонь напарницы. – Ну, чего стоим? Арбайтен!

***

Все оказалось лучше, чем Серёге представлялось. За несколько дежурств он присмотрелся к мелкой засранке, доставшейся в напарницы. Оказалась нормальная девка, неплохо соображающая и с руками из нужного места. Косячила в меру – не больше, чем он сам по молодости, – вопросы задавала по делу и по делу же огрызалась, если случалось ему перегнуть. Как-то постепенно притерлись друг к другу… Сюрприз случился через три месяца.

Надо было оставить Надьку в машине. Чуял же, что-то не так с этим «плохо с сердцем, жен. 50 лет». Но когда защелкнулся дверной замок, стало поздно. Никакой «жен. 50 лет» в квартире не обнаружилось. Зато был утырок не старше тридцати, весьма характерного вида и с ножом в руке.

– Доставай, – потребовал без лишних прелюдий.

– Что доставать? – Серёга медленно задвинул Надю за спину, нащупал в кармане кнопку. Правда, толку с той кнопки, будто кто-то вовремя приедет.

– Сам знаешь! – нож в руке подрагивал, но только слегка. Ударить сумеет, сучара. – Лекарство доставай, плохо мне!

Это только в кино бравый скоропомощник выбивает нож из руки злодея и руку эту ломает. А тут – прихожая узкая, особо не увернешься, и девчонка сзади. Ладно он, Бирюк, но если ее зацепит…

– Так не выдают, – смотреть в глаза, не на нож. – Мы ж линейная бригада, наркота только у спецов.

– Не пизди! – урка двинулся вперед. – Все у тебя есть! Слышь, ты не понял?! Ломает меня, я щас что хочешь могу сделать…

Надька! Серёгу прошиб холодный пот. Эта дура как-то умудрилась просочиться между ним и стеной, а как оказалась за спиной у машущего ножом урода – вообще непонятно. Положила два пальца на дельту справа и негромко сказала:

– Брось.

Наркот вздрогнул всем телом, но руку с плеча не стряхнул. Вытаращив глаза, хватал ртом воздух. Без звука. Нож в руке ходил ходуном.

– Брось. – У девчонки побелело лицо, зрачки расплылись так, что глаза сравнялись по цвету, стали черными. – Или будет еще больнее.

Нож выпал из разом ослабевших пальцев, стукнулся о линолеум, и стук вывел Бирюка из ступора.

– Млять! Надька, ты…

– Минуту, Сергей Юрьевич, – в голосе едва улавливалось напряжение. – Еще минуту.

Наркот, мелко трясясь, грохнулся на колени. Девочка по-прежнему касалась его только кончиками пальцев, но ни оттолкнуть ее, ни хотя бы повернуть голову он, похоже, не мог.

– Слушай меня внимательно. Сейчас мы уедем. Посмеешь вякнуть куда – я вернусь, и твоя ломка тебе раем покажется. – Пальцем свободной руки Надя чертила что-то у него на спине. – А следующая доза для тебя станет последней. Это тоже запомни.

Она несильно толкнула утырка, и тот, закатив глаза, мешком завалился набок.

– Очнется. Скоро, – Надины зрачки сузились до нормального размера. – Пойдемте, мне на воздух надо.

На лестнице ее шатнуло, и оставшиеся пролеты Серёга придерживал ее, чтобы не упала. За шкирку – по-другому, неся ящик и кардиоргаф, было бы неудобно. У самой двери подъезда девчонка высвободилась и на улицу вышла сама. Прислонилась к перилам крыльца, несколько раз глубоко вдохнула – ртом, потому что из правой ноздри побежала струйка крови.

– Это сейчас пройдет, – Надя отмахнулась, достала платок, зажала переносицу и потопала к машине.