Владимир, сначала ошарашенный тоном и натиском мэра, при этих словах злобно вскинулся. Но возглавлять придворную «гвардию» – это шанс стать вторым лицом в городе и, ради него, можно вытерпеть и не такое.

– Глупость не освобождает от необходимости думать. И запомни, еще один такой прокол, и выводы будут уже по тебе!

Под злобным взглядом мэра, бодигард вновь опустил голову. Соловьев хмыкнул и продолжил спокойнее:

– Надеюсь, ты меня понял. Что с формированием национальной гвардии?

Владимир понял, что гроза временно миновала и поднял взгляд на шефа:

– Процентов сорок уже набрали, автоматы от военных получили на полный штат, но есть трудности с обеспечением пистолетами, почти половины не хватает. Я договорился на моторном заводе. Они там наладили переделку травматических и газовых пистолетов в боевые. Военные говорят, получаются лучше, чем настоящие ижевские, планируем покрыть нехватку за счет них. По боеприпасам, военные заявку удовлетворили. По форме, заказ разместили, процентов двадцать уже получили. Нареканий нет. Так что все хорошо.

Глава города аккуратно поправил стопку бумаг на столе. В любом случае, в смутное время помимо прежних силовиков необходимо иметь полностью свою, всем обязанную ему вооруженную структуру. Как говорил Мао, винтовка рождает власть, и она у него появиться! Потом мысленно вздохнул – бараны! Ни на кого положиться до конца нельзя и бросил подчиненному:

– Хорошо, иди, трудись.

Бодигард уже открыл дверь, когда его остановил оклик:

– Володя!

– Да, Виктор Александрович! – повернулся к начальнику.

– И получше отбирай кандидатов в мою службу!

– Хорошо, Виктор Александрович! – телохранитель наклонил голову.

Выйдя из кабинета, плотно закрыл дверь.

Соловьев несколько секунд с немалым сомнением и мрачностью во взгляде смотрел на закрытую дверь. Задумчиво почесав переносицу, вновь нажал кнопку вызова секретаря. Когда та откликнулась, приказал вызвать начальника отдела ФСБ. Безопасность еще не успели переименовать, но суть ее работы не поменялась.

***

Обстановка в комнате изображала картину – «запой холостяка». Окна закрыты, душно, все пропитали миазмы сивухи и копченостей. В экране телевизора изгибалась полузабытая певица из проклятых 90-х, пела… о чем-то. Александр, в камуфлированной куртке на голое тело и разбитых шлепанцах на ногах, сидел на скрипучем диване, в нем плескалась бессильная, но от этого еще более жгучая злость.

На табуретке, накрытой выцветшей газетой, на треть пустая бутылка прозрачного, как слеза самогона, нарезанная тонкими пластинами лососина и открытая банка мясных консервов. В глубокой тарелке влажно поблескивали жаренные с луком вешенки – их начали выращивать в убежищах гражданской обороны предприятий. Отдельно лежал главный дефицит – толстый кусок черного хлеба с надкусанным краем.

Александр вернулся домой. Тревога за любимую сверлила мозг. Что с ней случилось? Почему его заставляли отказаться от Оли? И наконец, почему она не берет телефон? Трудные вопросы, на которые нет ответа.

Гнев и негодование так наполнили душу, что для других чувств места больше не осталось.

В квартире стояла гнетущая тишина – сосед-летун появится только поздним вечером. Александр включил телевизор, но это не помогло отвлечься от мрачных мыслей. Помаялся в пустой квартире и решил прибегнуть к испытанному мужскому способу бороться с проблемами. Зашел к соседке по лестничной площадке. Неизвестно, из чего она гнала после Переноса самогонку, но по откликам знакомых, на качество никто не жаловался. Когда женщина назвала цену, он едва не ахнул. Раньше за такую цену можно было купить неплохого коньяка, но торговаться не стал. Не до этого!