Когда ворон поворачивается и протягивает крылья ко мне, я наконец понимаю, что там так сбоило и искрило у меня в периферийном зрении, когда я смотрел издалека. На роскошных длинных маховых перьях волокна через одно срослись в металлические и очень острые лезвия. Как будто в крыле у ворона черный волнистый шелк внезапно перемежается чернильно-серым узорчатым булатом, а эти твердые и опасные булатные перья еще и обладают способностью к очень быстрому и ловкому движению, и некоторые из них имеют кончики волокон тонкие и заточенные, словно булавки.