– Ка-а-ар! – угрожающе закричал Краан. Остальные белые вороны отступили.

– Здесь опасно, – прокаркал Краан, обернувшись, чтобы злобно напасть на птицу, осмелившуюся подойти слишком близко.

– Падающая звезда… – заикаясь, выдавил профессор.

– Падающая звезда, – хрипло подтвердил Краан, развернувшись и прокладывая дорогу в толпе раздраженных воронов.

Профессор шел за ним, все еще волнуясь. Если вся стая собралась бы вместе, вороны мигом могли одолеть своего вожака.

Подойдя к светящемуся предмету, профессор посмотрел вниз, пытаясь разглядеть его в густом тумане. Он вздрогнул, едва веря собственным глазам. Должно быть, у него разыгралось воображение. Или это был обман зрения из-за того, что свет и тень падали особым образом. Он подошел еще ближе, присел и дотронулся до странного предмета рукой. Но пальцы подтвердили ему, что и глаза не обманули. Это была не упавшая звезда. Не шаровая молния. Не светящаяся скала.

Это было тело воздушного пирата, лежавшего на животе, лицом вниз, – и оно светилось с головы до ног ярче, чем факел.

– Я знал, что воздушный корабль мне не привиделся, – пробормотал профессор. – Должно быть, он взорвался. А падающие звезды, которые я видел, те восемь шаров света… – Он вновь посмотрел на воздушного пирата. – Неужели они были командой этого корабля?

Карканье белых воронов стало еще громче. Теперь профессор понял, почему они охраняли свою находку столь ревностно и почему его появление вызвало такую ярость. Для них воздушный пират, упавший прямо в место их обитания, был бесплатной едой – едой, которой Краан и вновь пришедший мешали им насладиться.

Профессор протянул руку и схватил воздушного пирата за плечо. Когда он это сделал, его пальцы коснулись чего-то острого, как иголки. Он отдернул руку и пристальнее вгляделся в лежащего.

– Шкура ежеобраза, – задумчиво пробормотал он.

Профессор осмотрел тело пирата, отметил его молодость и густые спутанные волосы. Теперь он уже аккуратнее взял человека за плечо, перевернул на спину и уставился ему в лицо.

– Ты! – ахнул он. Тело пирата пульсировало зловещим ослепительным светом. – Ой, Прутик, что же с тобой случилось? Что ты наделал?

Вокруг них каркали и пронзительно кричали белые вороны, самые смелые из них подавались вперед и пытались клюнуть своими страшными клювами ногу Прутика.

– Прутик! – в отчаянии позвал профессор. Отважный молодой капитан воздушных пиратов все еще был жив, но жизнь угасала в нем с каждой минутой. – Прутик, очнись. Я заберу тебя в Санктафракс. Прутик, ну же! Не послушался ты меня, нет. Ты говорил мне: «Я капитан воздушных пиратов, как мои отец и отец моего отца. Это у нас в крови». Вот как ты сказал. И вот что из этого вышло. Ох, если бы твой отец, Квинтус Верджиникс, видел тебя сейчас…

При упоминании имени отца Прутик зашевелился. Профессор улыбнулся. Белые вороны, крича от ярости, отступили назад.

Веки Прутика дрогнули. Профессор с радостным волнением следил за их движением.

– Или, может, мне следует назвать его другим именем. Именем самого уважаемого пирата, который когда-либо бороздил воздушные просторы, пирата, которого больше всех боялись. Облачный Волк…

Глаза Прутика распахнулись.

– Отец, – проговорил он.

– Нет, Прутик, – мягко отозвался профессор, – не твой отец. Это я, Профессор Темноты.

Но в блуждающем взгляде Прутика, диком, невидящем, не было и тени мысли. Прутик больше не мог говорить. Профессор понимающе покивал.

Тело молодого капитана, кроме того что оно светилось странным светом, казалось, не пострадало, чего нельзя было сказать о его рассудке.

Вороны снова приблизились. Краан отогнал особо настойчивых и повернулся к профессору.