– Что ты на себя напялил?

– Неужели непонятно? Я полночный всадник, который увезет тебя в неведомую даль. Вруум, врууум! – я выдавил из себя жалкий, неубедительны смешок. – Ну, ты же любишь ролевые игры.

– Прекрати дурачиться, Киз. Я же чувствую, что тебе совсем не весело.

Я глубоко вдохнул, но слабое человеческое чутье не могло ощутить ее запах с той же остротой, что и раньше.

– Тут ты права. Боюсь, у меня серьезные проблемы, Тельма.

– Убил кого-то? – ее тонкая бровь поднялась, выдавая интерес.

– Нет. Хуже, наверное. Давай немного прогуляемся.

Мы пошли вдоль набережной – благо, никто из вампиров на нас внимания не обращал.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Давай помогу. На приеме у Глемма тебе стало плохо.

– Так ты в курсе? Впрочем, наверняка об этом слышал уже весь город.

– Ты заболел? Я чувствую, что в тебе что-то изменилось, но никак не пойму, что именно. Может, снимешь этот дурацкий шлем?

– Не могу. Дело в том, что я… Ну, некоторым образом перестал быть собой. Уфф, это прозвучит безумно, поверь, я и сам до сих пор не свыкся с этой мыслью. Но я теперь человек.

Тельма резко остановилась и уставилась на меня. Случайный порыв ветра донес до нас отголоски органного напева из храма на острове. Потом она начала хохотать. Это длилось с добрую минуту, после чего Тельма сказала:

– Киз, ну что ты несешь. Вампир не может стать человеком, так же как кошка не может стать мышью, а цветок – камнем.

Вместо ответа я взял ее за руку. Жар моего тела был красноречивее всяких слов. Тельма перестала улыбаться и вновь уставилась на меня – на этот раз с тревогой. Затем приблизила свое лицо к моему и обнюхала – осторожно, как нюхают подгнивший кусок мяса. И резко отстранилась. Строгое личико с высокими скулами исказила ярость, клыки непроизвольно показались наружу – тонкие и длинные, как у змеи.

– Боги! От тебя смердит человечиной! Но… Как это возможно?! И о чем вообще ты думал, придя сюда?! Вдруг это заразно?

В самом деле, решил я, краснея от стыда, такой вариант не приходил мне в голову. Какой же я эгоистичный болван!

– Уверен, что все уладится, – промямлил я. – Наверняка есть решение… Все вернется на круги своя. Наша любовь укрепит мой дух и поможет преодолеть любые…

– Надеюсь, что так! Но пока не сделаешься прежним – видеть тебя не хочу, понял? И даже близко ко мне не подходи!

– Но…

Тельма развернулась и заторопилась прочь, а я вдруг с горечью подумал: что, если я вижу ее в последний раз?

Шагах в десяти она остановилась и, повернувшись в пол-оборота, произнесла:

– Сам понимаешь, твоим положением может заинтересоваться Служба безопасности. Я никому не расскажу о нашем разговоре… пока что. Но тебе следует как можно скорее решить эту проблему. Или бежать. Не знаю, как бы я поступила на твоем месте – наверное, пустила бы себе пулю в висок. Уж лучше это, чем до конца дней своих прозябать в человеческом теле.

Отвернувшись, она нервно зашагала в сторону проспекта и больше уже не оглядывалась. Пробирающий до костей ветер шевелил полы ее черного плаща и ерошил коротко стриженные рыжие волосы. Вот теперь я был почти уверен, что это наша последняя встреча. Строго говоря, весь опыт наших отношений красноречиво намекал на то, что именно такой и будет ее реакция. А я… Я жил в мире иллюзий, отказываясь признавать очевидное. И озарение снизошло на меня лишь сейчас, подобно удару лошадиного копыта в челюсть. Впрочем, оставалась еще небольшая надежда, что она действительно держит все переживания глубоко в себе, и на самом деле сердце ее полно печали и сострадания по отношению ко мне. Но верилось с трудом.