Воображение, не к месту разыгравшись, представило целую череду безрадостных последствий моего ужасного превращения. С карьерой было навеки покончено – да что там карьера, покончено было с самой жизнью! Человек в вампирском социуме бесправен и слаб. Человек – это всего лишь корм, ходячий рассадник болезней и пороков. Остаток дней своих мне предстояло провести в трущобах какого-нибудь смердящего, кишащего тараканами гетто, в нищете и страданиях. Картины, встававшие перед мысленным взором, были одна ужасней другой. Мне захотелось прямо сейчас сунуть голову в петлю или пустить пулю в висок – однако, благодарение богам, на помощь пришел холодный рассудок. Именно разумом своим я гордился больше всего на свете, и именно на него следовало возлагать надежды в данной ситуации. В силу неведомых обстоятельств я превратился в человека, стремительно, в течение одной ночи. Но кто сказал, что с той же легкостью я не смогу возвратиться в истинное свое состояние? Оставалось лишь найти способ как это сделать, а для начала понять, что вообще со мною приключилось. По крайней мере, на данный момент не имелось никаких фактов в пользу необратимости произошедших перемен. Может быть, Тельма могла бы укусить меня и превратить в вампира, как это проделывают с некоторыми людьми за особые заслуги перед Империей? Конечно, процесс обращение длится несколько месяцев, да и новообращенные занимают в вампирской иерархии самую низшую ступень – а значит, если бы кто-то впоследствии узнал о произошедшем, репутация моя оказалась бы полностью уничтожена. Нет, следовало найти другой способ.

Отчаяние, как это часто бывает, сменилось во мне жаждой бурной деятельности. Было девять утра. В Инженериуме работа кипела круглые сутки напролет, но меня там никто не ждал до шести вечера. Первым делом стоило встретиться с Тельмой и все ей рассказать. Она, безусловно, с пониманием отнесется к моей беде – в конце концов, я ее будущий жених. В Кроненбурге у меня не было никого ближе нее. Итак, решено. Но не мог же я в таком виде просто взять и заявиться в поместье Моррасов! Да и вообще, человек, свободно разгуливающий по центру города без специального пропуска, нарушал как минимум с десяток законов, которые еще вчера виделись мне вполне справедливыми, но сегодня вдруг показались жестокими и абсурдными. Допустим, я назначу ей встречу в нашем любимом месте, но как туда добраться?

Я ринулся в гардеробную и принялся разбрасывать во все стороны предметы туалета, выискивая хоть что-нибудь, пригодное для маскировки. Затем с охапкой тряпья подскочил к зеркалу и занялся примеркой. Широкополая шляпа, хоть и бросала тень на лицо, но никак не могла скрыть округлившиеся уши. Пробковый шлем, какие носили наши бойцы на Африканском фронте, вроде бы неплохо маскировал уши, но совершенно не скрывал безнадежно человеческие черты лица. Да и вообще, посреди холодного бессолнечного Кроненбурга он бы только привлекал излишнее внимание к моей персоне. Тяжко вздохнув, я отбросил шлем в сторону, и он глухо бухнулся об пол, как пустой кокосовый орех. Был у меня еще один шлем – кожаный, мотоциклетный. Без особой надежды я напялил его на голову. Что ж, уши он скрывал целиком, да к тому же за очками не видно было глаз и доброй половины лица. Я задумался. Можно было добавить к туалету пилотскую кожаную куртку и сойти за вольного мотоциклиста. Проблема возникала только одна – я так и не удосужился обзавестись мотоциклом. Без него в этаком наряде я буду выглядеть довольно глупо, но, по крайней мере, не слишком подозрительно. Осознав, что иных вариантов все равно не остается, я снова вздохнул, стащил шлем с головы и направился к телефону.