– Откуда? – опешил Мелл. – Я могу поверить в богов, могу поверить в саму бездну и сотни миров. Но Сейтавалинави?! Это полный бред.

– Я удивлена уже тому, что ты знаешь, о чем я, – Видящая одобрительно улыбнулась.

– Мне мать в детстве читала о нем сказки. Мир первоначальной магии, где нет горестей и страха. Мир единения и грез. Ты серьезно?!

– То, что ты говоришь, это явное преувеличение. По крайней мере, насколько мне известно, это не похоже на место покоя и единения. Но точно могу сказать, что магическая сила пришла оттуда.

– Ты была там? Не проще ли тебе туда и сходить?

– Я не знаю. Вернее, не помню. Мои воспоминания путаны. Я не могу разобраться, что было моей жизнью, а что – лишь истории, услышанные извне.

– Ты издеваешься? И на чем тогда основана твоя вера в то, что тот мир действительно существует?

– В этом нет сомнений. Неважно, была там я или кто-то из предков. Суть древид основана на этом. Мы пришли оттуда.

– Так в чем проблема? Вернитесь туда. Зачем тебе я?

– Я бы рада была вернуться, вот только мне нет пути назад. Наш народ изгнали за то, что мы когда-то пожалели людей. Не позволили уничтожить только научившихся колдовать существ, мы поклялись, что будем хранить эту реальность. Я бы все отдала, чтобы вернуться туда. Ты даже не представляешь, как мне тесно здесь. В месте, где силы так мало, что вы не пускаете ее в мир, снова и снова связывая ее заклинаниями. Это ужасно! Противоестественно, омерзительно, но это теперь мое место и мы должны спасти его, во что бы то ни стало! – глаза ее начали гореть огнем. Рисунок на коже ожил, распускаясь и открывая взгляду тонкие трещины на теле, сквозь которые начал пробивать золотой свет. Последние сходства с человеком утратились. Мелл неосознанно сделал шаг назад. Вдруг весь свет резко погас. Она подняла на него затуманенные бездонной печалью глаза. – Прости, что напугала. Я редко теряю контроль, но, видимо, твое плетение действует и на меня. – Она попыталась улыбнуться.

– Да ладно, все нормально. Меня таким не напугаешь. Я ж избранный, – попытался пошутить он, садясь на место.

– Твои слова бы да в уши дюжине, – невесело ответила она, беря в руки стакан. – За избранного я бы душу отдала, будь она у меня. Последний на моей памяти был Эретор, да и того на битву благословили только десять из двенадцати.

– Не придирайся к словам. А то обидно как-то.

– Ты прав. Я же тебя избрала, так что теперь ты избранный, хоть и не богами – мной. Так теперь тебя звать и буду.

– Я за. Великий избранный Мелл, гроза всех лесов и гор. Хорошо звучит. Мне нравится. По крайней мере, это будет нескучно. Куда мне идти?

Почему-то Меллу казалось, что как только он согласится, ему тут же ему вручат карту и отправят в путь, но Видящая потому и мудрее, что ничего подобного даже не планировала.

Стоило ему согласиться, как напряжение в комнате исчезло. Мелл только сейчас осознал, что воздух во время их разговора оставался недвижим, и в помещении стояла абсолютная тишина – ни звука не проникало сквозь тонкие плетеные стены. Но стоило ему сказать «да», как кокон, отделяющий их от остального мира, треснул, и с улицы послышались детские голоса, шелест листьев и скрип ветвей.

В тот день они больше не обсуждали дел. Весь вечер они просидели, попивая странный травяной чай из деревянных чашек. Видящая любила поговорить, но стена, воздвигнутая подобострастным уважением ее народа, вынуждала ее днями находиться в полном одиночестве. Она рассказала, как строился мир, как воздвигались империи и как их народ покинул Сейтавалинави. Она говорила много, но каждый раз, когда Мелл заикался про его будущее путешествие, она как-то незаметно уводила разговор в другую сторону, взглядом давая понять, что время еще не пришло.