Он недоумевал из-за того, что Видящая не удосужилась предупредить его о том, что он окажется во льдах. Гораздо проще было бы ему переодеться в теплых комнатах лесного народа.

Он наконец двинулся вперед.

За всю свою долгую и насыщенную жизнь Мелл, как ни странно, никогда не был в горах. Он часто обходил горы, как умные люди из старых пословиц, он проходил сквозь горы, по заброшенным тоннелям, и большую часть жизни он провел под горами, но никогда ему не приходилось идти вверх. Знакомство его со снегом же вообще ограничивалось парой экспедиций в северные земли, но там снег лежал на равнинах, и сильными ветрами он был настолько утрамбован, что давно превратился в твердый наст. Здесь же за каждый шаг приходилось бороться, он проваливался все глубже и глубже, и спустя пару часов он с ужасом осознал, что идет уже по пояс в снегу.

Несмотря на дикий холод, пот лился с него градом. В ушах начинало звенеть от тишины и заунывного завывания ветра. Руки сводило от напряжения и мороза. Приходилось то и дело разминать пальцы, чтобы в критический момент быть готовым действовать. Оказалось, что его правая рука почти не чувствует холода. Он еще в лесу обнаружил, что после лечения чувствительность значительно снизилась, но в горах это стало настолько заметно, что первое время он с опасением поглядывал на ладонь, проверяя, не окрасилась ли она снова в этот неприятий черный цвет.

Быстро смеркалось, ветер усилился и сбивал с ног, пора было готовиться к ночлегу.

Оказывается, что поставить на продуваемом всеми ветрами и засыпаемым снегом месте палатку задача практически нереальная. Меллу потребовалось несколько часов, чтобы хоть как то укрепить ее на заледенелой земле. Непослушные руки и просящий о еде живот только усугубляли положение.

Наконец кое-как воздвигнув себе убежище, Мелл нырнул под полог, укрывшись от ветра. Костер разводить было не из чего, но есть промерзшую насквозь пищу он еще был не готов, поэтому, проклиная себя за расточительность и недальновидность, он разогрел ужин на магическом пламени. На удивление, это оказалось легче, чем он думал. Все вокруг пронизывали полураспавшиеся от времени линии силы. Почти все пространство, насколько хватало взгляда, было усеяно уже утратившими форму плетениями. Откуда они взялись тут, в этих непроходимых местах, оставалось для него загадкой. Он с легкостью ухватился за тонкую огненную нить, и в воздухе разгорелся небольшой сгусток пламени. Он поднес к нему замерзшие пальцы, по телу побежало тепло. В академии за такое грубое использование силы с него содрали бы шкуру, но здесь, в царстве вечной мерзлоты, было не до изысков.

Воздух медленно нагревался, Мелл наконец-то перестал дрожать. Разморенный ужином и тяжестью дня, он забылся беспокойным сном под заунывную песнь ветра.

Утром его ждал сюрприз. За ночь ветер стих, и вход в его жилище был накрепко завален сметенным снегом. Потребовалось больше получаса, чтобы откапать все крепежи и тросы палатки. Так что двинулся в путь он уже изрядно уставшим и злым.

Тропы или чего-то даже отдаленно похожего на нее не было. Только белые скалы и мертвый камень. Так что, особо не раздумывая, Мелл двинулся туда, где, по его прикидкам, должен был быть восток.

Несколько раз он упирался в отвесные плиты промерзших камней, резко уходящих вверх. Сначала он пытался идти через них напролом, надеясь, что чем быстрее он поднимется вверх, тем быстрее начнется спуск, но после нескольких неудачных попыток закрепить на камне веревку он сдался и начал искать более пологие подъемы.

Так прошел день, за ним последовал другой, за ним третий. На четвертую ночь ему показалось, что сквозь заунывные песни ветра она услышал чьи-то голоса и вой, совсем рядом. Но наутро снег вокруг оставался все таким же девственным, так что пришлось признать, что рядом не было никого.