Последний удар с треском развалил дверь на две неравные части. Но, раскуроченная, она все еще держалась с одной стороны петлями, а с другой засовом.

– Кидай таран! Дальше я сам ее вынесу, – раздался уже не сдерживаемый павшим барьером голос.

Последовавший удар ногой окончательно доломал преграду. Дверь раскрылась, пустой раковиной ручейника и повисла двумя кривыми створками.

Улюлюкая и злобно хихикая, в комнату вошел похожий на крысу дружок близнецов. Двое других толпились на пороге, ожидая своей очереди, чтобы войти внутрь. Видно, сам Каром, наученный опытом, больше не хотел получать кочергой и решил подставить под удар своего приятеля.

– Кис-кис-кис! Где тут наши строптивые…

Насильник не успел договорить. В ту же секунду тренькнула тетива. Крыса схватился за живот. Со сдавленным стоном он медленно начал оседать на пол. Толстая стрела вошла человеку в бок почти по самое оперение.

– Ах ты, тварь!

Увидев, как заваливается его товарищ, один из братьев ломанулся к судорожно пытающейся перезарядить оружие Тие. Не давая девочке ни шанса, близнец с размаху ударил ее по лицу. Элуда закричала раненным зверем и дернулась в сторону обидчика. Подскочившую к подонку женщину встретил второй брат. Он с легкостью выхватил кочергу из слабых рук и с силой ударил Элуду кулаком в живот. Согнувшись от боли, женщина судорожно пыталась вдохнуть хоть каплю воздуха. Удар колена по лицу окончательно вышиб из нее дух.

Элуда беспомощно смотрела на то, как отлетает в стену, запрыгнувший было на спину одного из насильников, ее маленький сын.

– Кар-р-р-ро-о-ом! – Дикий рев медведя прилетел с улицы.

Элуда с трудом оторвала взгляд от мальчика и сквозь выбитую дверь увидела, как к ее дому, на отшибе Захолмянки, идет целая вереница факелов. Впереди, опережая всех на десяток шагов, срываясь на бег, шел Прухор. Мужик сорвал с себя рубаху и бросил ее на казавшуюся черной траву.

Один из оставшихся на ногах насильников тут же выпятил вперед грудь и вышел на порог, став в стойку важной фигуры.

– Здесь все под контролем, – заплетающимся языком выпалил он. – Именем его величества Наместника, я требую, чтобы вы все немедленно расходились по домам.

Никто не остановился. Толпа нестройным шагом шла по двору Элуды. Прухор, не говоря ни слова, вскочил на высокий порог и уставился государственному переписчему прямо в глаза.

Они были примерно одного роста, даже внешне чем-то похожи.

Мертвый свет ночного светила сглаживает мелочи. Возраст, богатство, статус, все отходит на второй план, уступая место тому, что есть внутри. В свете полной Луны человек становится тем, кем он есть на самом деле. Ночь пробуждает всех бесов. Она открывает истинные личины тварей. Но и из загнанного деревенщины, весь день прятавшегося под маской страха, делает человека.

Староста больше не отводил взгляд. Такую мразь надо встречать с широко открытыми глазами. И гнать взашей, пока она не почувствовала себя хозяином.

– Я требую…

Каром не успел договорить. Квадратный мужицкий кулак с противным хлопком врезался ему прямо в висок. Неудавшийся насильник слетел с порога и покатился по земле. Мощный удар лоб в лоб вышиб дух из сунувшегося было на помощь братца переписчего.

Каром с трудом пытался подняться на ноги, не переставая бормотать проклятья.

Яшик подорвался к переписчему, но Прухор тут же схватил мальчишку за грудки и, притянув к себе, со всего размаху засадил в сплетение локтем. Староста безумным взглядом посмотрел в испуганные глаза хватающего ртом воздух недоросля. В следующей миг, он с силой толкнул Яшика в толпу односельчан.

– Всем стоять, кур-р-р-рва! – Медведем взревел староста Захолмянки. – Никому не трогать!