– Очень старые времена – да – замешана женщина – да – несчастная любовь – и да и нет – нет согласия на брак – да – неподчинение – да – страшное наказание – да – томящаяся душа – да – нужно освободить – да – Отто фон Кенигсмарк даст мне ключ от подземелья?

– Да… Что? Гвинлик, это нечестно, я не дам тебе ключ, нет, нет и нет, – возмутился Отто фон Кенигсмарк, – и не мечтай.

– Но эти стены слышали твое да, – печально заключил Гвинлик, – а память здешних камней нельзя обманывать.

– Хорошо, – согласился Отто фон Кенигсмарк, – я дам тебе ключ, но мы не договаривались, насколько надолго ты его получишь. На самый короткий срок.

– Согласен, – вздохнул Гвинлик, – пусть будет так, сейчас три ночи и 13 минут, в три ночи и 16 минут по часам ратуши я тебе их верну.

– Договорились, – Отто фон Кенигсмарк достал из рукава большой ключ и отдал его речному эльфу, – я жду три минуты.

– Но следует для справедливости заметить, – сказал Гвинлик, – что часы ратуши давно сломаны на отметке трех часов и 15 минут и потому отдать тебе ключи я не могу. Верну после использования. А в благодарность за содействие согласен слушать твои истории две недели подряд.

– Armleuchter!7 – Отто фон Кенигсмарк стукнул себя по лбу, что было для призрака изначально бесполезно. – Как я мог забыть, что часы барахлят еще с момента сожжения ведьмы, которая их остановила? Ладно, твоя взяла, Эмегрим, я жду тебя уже в понедельник, и смотри не потеряйся в лабиринте под скалой!

– Приложу все усилия, – пообещал Эмегрим и пустился бегом домой готовиться к интересному приключению, а их речной эльф просто обожал, правда, о том, что некоторые из них заканчивались плохо, он предпочел не вспоминать.

Речной эльф Гвинлик Брандлейф Эмегрим мирно спал в своем уютном доме, и сон его был столь глубоким, что опасности он не почувствовал. Или она была слишком небольшой, не больше жабы Инги, которая в этот момент отплывала от своего острова вверх по реке.

Но с каждым метром дальше от острова ее боевой настрой на месть речному эльфу таял. На острове Ингу все знали и боялись, внизу по реке тоже, а вот за первым мостом все могло быть и по-другому. Жаба подумала про ворон, которые и вовсе могли про нее не слышать, про людей и колеса различных передвижных устройств, про злого кота Орро и еще множество опасностей по дороге.

В итоге она бросила якорь на середине реки и решила подумать. Думать – это всегда полезно, знала жаба, но мыслительный процесс всегда доставлял ей особые страдания, так как она полагалась лишь на имитацию и шаблоны, да и думать ей особо было нечем.

Но случай и желание мести заставили ее стимулировать мыслительную способность.

– А, – вспомнила она наставления одной старой мудрой рыбы, – надо создать впечатление своей силы и заранее обставить свой визит ужасом ожидания.

И Ингуша принялась распевать свои жабьи песни, созывая миног, которые, как известно, были большими сплетницами. Через некоторое время вокруг плота скопилось множество любопытных рыб.

– Передайте воронам и всем, кто живет выше моста, что Инга вызывает на речную дуэль Гвинлика Брандлейфа Эмегрима. Пусть явится, если не боится, к ее острову, и все зрители из ворон получат груду старого гороха с острова в награду.

Через пару минут вороньи клювы уже стучали в дверь домика речного эльфа.

– Мы хотим гороха и зрелищ… Страшная схватка на реке… эльф против жабы, три к одному на жабу… ГОРОХА-А, МЫ ГОЛОДНЫЕ ПОСЛЕ ПУСТОГО ПО-ОЛЯ, – из вороньих криков Гвинлик понял, что жаба ждет его на реке, а вороны не дадут спокойной жизни, если не получат горох.