Наш тягач тоже вскоре нырнул по стёкла кабины, и пришлось привязывать бревно сзади к гусеницам, чтобы вырваться из трясины. Путешествие становилось интересным и непредсказуемым, и это, после тошнотных будней в Советском, всех радовало чрезвычайно.

Девятнадцать километров – половину нашей трассы – мы преодолели часа за четыре, и остановились на отдых и перегрузку в домике смотрителя. Ещё в Хулиме нам сказали, что мы сможем пожить в этом месте, и нам представлялся этот домик как ничтожная халупа, заброшенная всеми и навсегда. Но сейчас мы видели перед собой целый комплекс построек. Тут были несколько домиков приличных габаритов, большой ангар, штук шесть балков и рядом со всем этим великолепием располагалась вертолётная площадка, куда, как выяснилось, частенько плюхаются вертушки.

Смотритель выделил нам дом, куда мы и сгрузили вещи, ненужные нам в ближайшее время, а также половину продуктов, рассчитывая быстренько сделать километров пятнадцать трассы и перебраться сюда.

После скорого обеда наше путешествие продолжилось. Сегодня был первый день сентября, но лес ещё щеголял в летних нарядах, а солнышко, обесцвечивая голубизну неба, больно тыкало в глаза слепящими лучами, заставляя постоянно держать на носу неудобные очки с тёмными стёклами. Но красоты природы не могли заслонить собою гнетущей реальности. Я смотрел и ужасался, представляя, как же мы сможем тянуть трассу по этим местам, абсолютно заболоченным и реально непроходимым!

Лагерь мы разбили в девяти километрах от начала трассы на берегу небольшого ручейка. Место всем очень не понравилось, но иного не было. Мы установили пять палаток и сделали навес для бензогенератора и продуктов.

В большой палатке поселились Женька, Саня и я. В других: Сапог старший с Димой, Толик с Шомесом, а Серафим и Сапог младший заняли каждый по палатке. Дима и Толик были студентами, а Серафим и Шомес просто молодыми пацанами, коварно заманенными хитрыми Сапогами в неблагодарную топографию.

Разгоревшийся костёр властно притянул к себе тьму и нас, уставших, но вполне довольных тем, как прошёл день. Ваня оставался с нами до завтра. Он отвезёт нас на 101-й километр (как же это символично!), а потом отправится обратно в Хулим. А сейчас, сидя у огня, он рассказывал обычные лесные байки о бешеных лосях, свихнувшихся медведях и гордых охотниках, которые легко справляются со всей этой нечистью. Но вот, зевнул один, другой, и помаленьку народ стал расползаться по палаткам, чтобы хорошенько выспаться перед завтрашним трудным днём.

В полночь у меня, так и не сомкнувшего ни на минуту глаза, застучали друг о дружку зубы и мелко затряслись внутренности. В час ночи я не выдержал и вылез из спальника. Я вытащил из рюкзака всё, что могло послужить одеждой, и напялил на себя. Потом я снова влез в спальник и попытался хоть немного согреться. В два часа мне это надоело, и я выполз из палатки на свежий воздух. Воздух был свеж очень, так, что вся поверхность палатки оказалась покрыта тоненьким слоем льда. Костёр горел! Но не потому, что мы в него положили на ночь много дров, а потому, что рядом сидел Мишка, и сидел он здесь, по-видимому, давненько.

– Чайку хочешь? – проронил он волшебные и, как мне показалось, горячие слова.

Конец ознакомительного фрагмента.