– Вот, снимайте отсюда.

– А что можно снимать? – спросил Толик, и я увидел, как заблестели его глаза.

– Только то, о чём договаривались – редуктор.

Вокруг нас стояли несколько ЗиЛов. Это были военные машины, причём, возраста явно немалого, но практически без пробега.

Втроём мы быстро справились с работой, и загрузили редуктор в фургон.

Как мне было жалко Толика! Он полубезумными глазами смотрел на это великолепие запчастей и шептал:

– Господи, да я бы отсюда всё забрал!

– Всё, пожалуй, не влезет, – усмехнулся я.

– Да я б на себе унёс!

Я внимательно посмотрел на него и понял, что он бы точно, всё унёс!

Расплатившись со Славой, мы разговорились об автомобилях, и он нам рассказал, чем они тут занимаются. А занимались они тем, что собирали бесподобные вездеходы любой, мыслимой и немыслимой комплектации. Все эти вездеходы были на базе автомобиля «Урал», и имелись как колёсные варианты, так и гусеничные. Мы даже побывали в сборочном цехе и увидели там, как всё грамотно и аккуратно делается.

А в конце экскурсии, когда мы уже собирались уезжать, речь зашла о нашей фирме, и я заметил:

– Вот у нас какой шеф заботливый, всюду нам помогает, хотя сам далеко. Приехали в Киров – там его человек нас уже ждёт, приехали сюда – тут то же самое! Везде у него знакомые и друзья!

– Да я вашего шефа не знаю, – пожал плечами Слава.

– А как же он вас нашёл?

– Да, наверное, по объявлению.

Мы въехали в Тюменскую область, и я торжественно провозгласил:

– Ну, вот мы и в Сибири!

– Ух, ты, это правда, Сибирь? – закрутил головой Костя.

– Правда, правда.

– А что-то не похоже, – засомневался Толик.

– Почему не похоже? – вгляделся я в пробегавший за окнами пейзаж. – Очень даже похоже.

– Да что-то всё слишком обычно.

– А ты хотел, чтоб бородатые сибиряки в обнимку с медведями стояли вдоль дороги? С чем у тебя Сибирь ассоциируется?

– Что-что? – Толик даже оторвал взгляд с дороги.

Я понял, что не кстати ввернул заумное словечко, и сказал проще:

– Что ты представляешь, когда слышишь: Сибирь?

Толик задумался надолго, а Костя тут же выпалил:

– Сибирь – это золото и якуты!

– Очень оригинально. Ну, а ты, Толян, чего молчишь?

– Ну, Сибирь – это леса дремучие, болота, комары.

– Уж чего, а этого добра мы, надеюсь, насмотримся до отвращения, – успокоил я его.

– А ты, Серёга, что представляешь при слове Сибирь? – ехидно посмотрел на меня Костя.

– А я сразу вспоминаю про каторгу и зеков.

– Тьфу! – сплюнул в окно Толик и принялся искать дерево, чтобы по нему постучать, но не нашёл. Тогда он резко затормозил, выскочил из кабины и подошёл к рекламному щиту, стоявшему на деревянных опорах. Постучав наконец-то по деревяшке, Толик отошёл от щита назад и принялся читать написанную информацию.

А мы с Костей уже прочли надпись и теперь переваривали полученные сведения. А написано было примерно следующее:

«Водитель, будь бдителен! Не останавливайся на отдых

в незнакомых местах! На дороге действуют бандиты!»

На въезде в Тюмень гордо красовался пост ГИБДД. Он был точно таким же, как и десятки постов, мимо которых, с остановками или транзитом, мы просочились, но это ментовское гнёздышко мне почему-то сразу навеяло некие нехорошие мысли. В жарком, но ароматном июльском воздухе словно запахло гнильцой.

– Эх! – воскликнул Толик и, притормаживая, прижался к обочине.

– Это к чему ты так выразился? – удивился я, потому что гаишники нас явно тормозить не собирались.

– А вон, глянь! – и Толик ткнул пальцем вперёд и вверх.

И я увидел то, на что почему-то сразу не обратил внимания: знак ограничения габарита по высоте. И было это ограничение на тридцать сантиметров ниже, нежели высота нашего фургона.