Важной особенностью государственного регулирования откупной торговли было то, что для получения максимального питейного дохода и защиты казны от финансовых недоимок государство обеспечивало привилегированное положение виноторговцев, наделяя их дополнительными правами и освобождая от общеустановленных обязанностей.

Так, начиная с XVII века в течение года откупщик не мог быть подвержен суду, а иногда на основании специальных грамот это условие распространялось на все время откупа[337]. В XVIII веке дополнительные права торговцев питием были существенно расширены: им разрешалось носить шпаги, они освобождались от обязанностей исполнять выборные должности, а их дома ограждались от постоя[338].

С 1767 года, чтобы облагородить звание откупщика, они получили почетное название «коронные поверенные», а место продажи питей стало именоваться уже не «кабаком», а «питейным домом»[339].

Полицейские могли входить в питейные заведения только в крайней необходимости, а все конфликты между посетителями и служителями кабака решал откупщик[340]. Жалобы на виноторговцев могли подаваться только туда, где выдавался откуп: сначала в коллегию или контору, а позднее губернаторам. Винных продавцов запрещалось арестовывать за мелкие проступки, так как наложенный на них арест мог привести к остановке питейной продажи[341].

В XIX веке винные продавцы были освобождены от платы за землю, на которой находились питейные заведения, где бы они ни располагались[342].

Во времена царствования Александра I откупщикам было дано право заводить «негласные кабаки», то есть дома разврата. В общем-то во все времена власти не обращали особого внимания на тот факт, что во многих кабаках имелись «особенные чуланы или отделения», куда заходили отдыхать лица обоих полов и процветала проституция[343].

Закон разрешал виноторговцам контролировать соблюдение питейных норм лавочниками и трактирщиками[344]. Для контроля за производителями, с которыми был заключен контракт на поставку пития, откупщику было дано право иметь на заводе своего надзирателя. Ели питие было произведено в другом уезде, то винный продавец мог «провожать оное не только с завода, но и через все расстояния, где он откуп содержит»[345]. «Для отвращения корчемства» в местах, где осуществилась питейная торговля, было дозволено, помимо прочего, определять приставов откупщика в заведениях, где производились виноградные и фруктовые водки, ром и т. д; осуществлять частный надзор за пивоваренными заводами[346].

Для учета, хранения и продажи пития коронные поверенные могли нанимать неограниченное число служащих[347]. Как определялось актами XVIII века, работниками питейного дома могли быть только лица из числа свободного населения, имеющие паспорта, а «подозрительных людей никого не принимать под взысканием за оных по указам штрафов»[348]. В XIX веке виноторговцы уже могли нанимать «крестьян казенного ведомства и помещичьих, и с оными обязываться взаимными договорами или условиями»[349].

Откупщик сам мог наказывать своих работников, взимать с них штрафы и отсылать в «казенные работы»[350]. Служащих при откупах запрещалось арестовывать без ведома откупщика, кроме случаев, когда они подозревались в совершении уголовных преступлений[351].

В XIX веке споры между откупщиком и его работниками должны были рассматриваться в третейском суде, но, вступая в сговоры с судьями, по факту наниматели чинили самосуд. Осужденные содержались в тюрьмах, учрежденных при питейных конторах[352]. «Дабы с одной стороны доставить законную защиту утесненным, а с другой не отнять способов у содержателей питейных сборов, получать скорое разрешение в делах с людьми в услужение к ним определяющимися»,