Вечером все вместе они любовались закатом солнца, которое величаво погружалось в озеро. Стемнело, на черном бархате рассыпались звезды. Братья спустились домой. Никто не жалел о разбитой башне. Они вошли в новую жизнь, и все старое утонуло в забвении.
Шепоток
Осеннею порою бывают сильные ветра. Так было и в этот год. Ветер свистел, выл, шелестел и шептал…
– Вот я и говорю ему: «Хватит ныть! Давай играть дальше!» Этот Круглик такая неженка! Чуть что, начинает гундосить! Так… Ни к чему не приспособлю… Что ж за веточка такая! – Говорун без умолку болтал как бы с Крылатиком, но по сути сам с собой. Они вместе плели корзину для игры в баскетбол. Но самое главное было не в этом. Самое главное иногда остается невидимым и даже иногда не слышимым. Как будто не слышимым…
Недалеко от двух друзей работали Круглик и Тянучка. Они лепили и раскрашивали шкафчики и полочки. И они кое-что услышали. Ветер-шепоток донес до них: «…Этот Круглик такая неженка! Чуть что, начинает гундосить!.. Ни к чему не приспособлен…» Пошутил над ними ветер…
Вот только Круглику было не до шуток… Он, конечно, знал за собой, что он неженка и что любит поплакать. Но что он ни к чему не приспособлен! И это он, единственный, у которого всегда все есть и все по полочкам! И все, чуть что, к нему обращаются, даже этот противный Говорун, который только и умеет что болтать, играть и веселиться… Крепко запомнил Круглик эти ветреные слова!
Так начался день, но так он не закончился… У Тянучки было вдохновение, и он вылепил огромный цветок. Разукрасил и поставил на входе в замок, чтобы все любовались. Всем действительно очень понравилось, но в дверь приходилось протискиваться с превеликим трудом. В итоге Указун позвал Голована, чтобы передвинуть цветочек. Пока они его толкали, вечный командир причитал: «Вот ведь этот Тянучка! Как вылепит что-нибудь! Как попало поставит! Потом тягай его творения!»
Как на грех, великий художник был неподалеку, и ветерок донес до него: «…этот Тянучка! Как вылепит что-нибудь! Как попало…» Тянучка не всегда был доволен своими произведениями, но чтобы какой-то Указун осуждал его творчество! Крепко запомнил художник эти ветреные слова!
И на этом день не закончился… Голован с Крылатиком пошли куда-то по делам и, проходя через мостик, крылатый человечек поскользнулся. Да так, что чуть не упал с мостика. Голован задумчиво почесал затылок.
– Ай да Рукастик! Ведь безобразие получается, когда поскользнешься и с моста падаешь. Гадости всякой в жизни и так хватает, а Рукастик старается защитить нас! Перила сделал!
И надо же было великому мастеру оказаться рядом! И ветерок подул в его сторону, и он услышал: «…Рукастик! Ведь безобразие получается… Гадости всякой в жизни и так хватает, а Рукастик старается…» Вот уж от кого другого, а от Голована он никак не ожидал таких слов. Крепко запомнил Тянучка эти ветреные слова!
На этом длинный день закончился… И все вроде бы было ничего, но вот на следующий день… Глиняные человечки собрались поиграть в мяч. Как обычно разделились на команды, но тут оказалось, что Круглик почему-то не хочет играть вместе с Говоруном.
– Как же так? Мы ж всегда вместе! – недоумевал Говорун.
– А вот теперь врозь! Сколько можно в одной команде играть! – как-то неожиданно зло ответил хранитель запасов. Говорун удивился, но ничего не сказал…
Делать нечего, разделились по-другому. И все вроде бы было ничего, и поиграли хорошо, и день продолжался как обычно, но… Указун попросил Тянучку нарисовать диковинного зверя на его стульчике в большом зале. Однако художник почему-то отказался. У него вдруг появилось много дел, и вообще, роспись на стульях – это, оказывается, не его стихия. Вечный командир удивился, но промолчал…