– Пожалуй, – мне показалось, что я осознал, о чём он говорит. – А кстати, почему мы так легко понимаем друг друга? Здесь говорят на том же языке? Я сказал глупость?

Я растеряно наблюдал за сложной сменой выражений лица брана Тёмной Охоты, что бы это не значило.

– Говорить глупости – большое искусство. Ты не поверишь, сколько нужно ума и внутренней силы, чтобы сказать или сделать нечто по-настоящему глупое. Не всем хватает отваги практиковать такие вещи.

– Поверьте, чего-чего, а глупости я практикую всю сознательную жизнь.

Хозяин меня немного озадачил: никак не мог понять серьёзно он или дурачится. С него сталось бы, насколько я успел узнать мастера Даррена.

– Хорошо, что ты так молод. – Его улыбка вышла лишь на половину лица, а я почему-то поёжился. – Что до твоего вопроса… Конечно же, мы говорим на разных языках, как сказали бы у тебя на родине, но это не проблема в нашем мире, где есть кристаллы.

– Кристаллы? И что? Как это работает?

– Не думаю, что сейчас стоит забивать этим голову. Достаточно знать, что оно работает и работает хорошо.

Не успел я выразить своё отношение к данному факту, как в гостиную стремительно влетела Юста, ей не терпелось выполнить свои обязанности. Несколько движений, взмахов и стол, заставленный посудой, стал девственно чист, а скатерть не потеряла свежести.

Что-то ткнулось в ноги. Я заглянул под стол.

– Ноги-то подыми, – ворчливо потребовал малыш-уборщик, сноровисто метя пол. – Раскорячился тут.

– И что ты такой… ворчун. – Я с улыбкой подчинился. – Тебя как звать?

– От ворчуна слышу… Вот ещё знакомства сводить со всяким встречным-поперечным, – не задумываясь, привычно, но беззлобно буркнул малыш и удалился в стену вместе с приятелями.

Мастер Даррен смеялся в голос.

– Одно удовольствие наблюдать за вами. Не думал, что общение с ворчунами может выглядеть так живо. И ты первый, кто додумался спросить у кого-то из них имя.

– Всегда к вашим услугам. – Я остался доволен произведённым впечатлением, – люблю радовать людей. – И у меня ещё много вопросов.

– Это закономерно, – кивнул мастер Даррен, вернувшись в обычное нейтральное состояние. Непонятно шутил он или был смертельно серьёзен. – Нам предстоит немало работы, прежде чем я спокойно смогу выпустить тебя за порог дома.

– Часто к вам сваливаются незнакомцы? А то вдруг не успеете вы меня в люди вывести, как ещё один появится, конкуренции я не потерплю. – Я охотно перенял его тон и стиль разговора.

– Не часто, и обычно, когда я сам этого пожелаю. Но всякое бывает. Расскажи-ка лучше, как проходило твоё путешествие. Очень люблю подобные истории.

Причин отказывать гостеприимному хозяину у меня не было, и в последующие полчаса я кратко изложил ему историю своих приключений с дверью.

Мастер Даррен сидел, подперев рукой подбородок, иногда кивал, словно мои слова в неких таинственных пунктах согласовывались с его собственными мыслями или сведениями. Затем несколько минут он молча размышлял, результатом чего стал очередной вопрос, заданный очень серьёзным, даже ледяным тоном.

– А ты хотел бы вернуться домой, Яр?

Вот тут я действительно задумался.

Хочет ли человек вернуться туда, где прожил достаточно долгое время, где родился?

Может ли желать вернуть привычное, ставшее аксиомой собственного бытия?

Я лично знал многих, кто без всяких лишних сомнений ответил бы утвердительно. И тут даже с некоторой печалью осознал, что сам я не таков.

Я покопался в собственной душе. Пытался обнаружить хотя бы зачатки привязанности к знакомому с детства миру. Но, видимо, что-то давно уже шло, между нами, не так, вразрез. Мир сам по себе, я сам по себе. Рефлекторное наблюдение за историческим процессом. И дело даже не в том, что удача ушла, а внутри разрасталась пустыня, что личное никак не клеилось.