– Чтобы оставаться «на плаву» пришлось Тьялфи влезть в долги, но беда, как правило, не приходит одна. На тот год выдалась небывалая жара. Урожай погиб, платежеспособность населения упала и клиентов, тогда еще «Под тремя соснами» поубавилось. Заемщики по истечении срока пару раз наведывались лишь с угрозами. Но однажды кто-то перешел от слов к делу и несчастного Тьялфи обнаружили с перерезанным горлом в канаве. За неуплату долгов взыскали большую часть имущества, оставив Агнете пустой трактир, как наследство от убитого.

Вскоре девчушка подросла, изменила название на «Липкая Агнета», но так и не смогла поднять дело Тьялфи. Харчевня доживает свои деньки задушенная более удачливыми конкурентами. – Авдон опустошил свой кубок. Щедро заплатил за обед, подбросив несколько серебряных монет, попросил Агнету оставить их наедине с Сигурдом.

Попробовав кошель на вес, хозяйка просияла. Низко откланявшись, удалилась на кухню, закрыв за собой дверь.

Повисла глубокая тишина, в которой легко было различить шуршание крыльев мотылька и легкий треск пламени свечи.

– Поел? – прервал молчание старец.

– Благодарю, – отставил в сторону пустой горшочек Ворон.

– То, что я расскажу тебе, может показаться абсурдным, особенно в наше современное время, – начал не хуже заправского рассказчика архиепископ. – Выслушай меня внимательно парень и ты поймешь, почему сам глава святой церкви подставляет голову ради тебя! – Здесь Авдон сделал эмоциональное ударение, чтобы привлечь внимание Ворона, который после съеденной каши интересовался больше ковырянием в зубах щепочкой, оторванной от края старого стола.

– Тебе доводилось слышать о рагнареке?

– Конечно, все знают страшилку о конце Света, – безмятежно ответил Сигурд, наливая себе чарку вина.

– Страшилку может, и слышали, но не каждый знает, на чем основываются эти легенды.

– Что ж, мудрый старец, просвети меня.

– Скажи мне, молодой человек, – не обращая внимания на ехидство Сигурда, продолжал Авдон, – хорошо ли ты знаешь историю?

– Достаточно, чтобы не делать ошибок, совершенных в прошлом.

– Вот и хорошо! Значит, мне не придется упрашивать тебя дважды.

– О какой просьбе идет речь? – Сигурд насторожился, замерев с пригубленным кубком.

– Спасти Мир. Всего лишь спасти Мир!

– …

В столь глубокой тишине, наступившей после фразы Архиепископа, легко можно было различить шелест листьев за окном.

– Старик, ты рехнулся!? Если память тебя стала подводить, напоминаю: я – вор! А воры не спасают мир, не убивают сказочных драконов и не вызволяют прекрасных принцесс из замков. Мы скорее воспользуемся предоставленным случаем и продадим эту принцессу работорговцам в Долл-Астан. И если на самом деле это мир нуждается в спасении, то по мне, гори он синим пламенем вместе с его правителями конунгами и всеми, кто им лижет зад.

– Но ведь это и твой мир тоже, разве нет?

– Может и был когда-то моим, но теперь его отнял Хеммингур. Еще день назад мне были открыты все двери, я жил так, как хотел и мог позволить себе посещать лучшие заведения от Глубин Алиры до Мертвой пустоши, а не сидеть в зачуханной харчевне, где даже посетителей не бывает!

Досада от сложившихся обстоятельств комком встала в горле Сигурда, от чего ему хотелось крушить всё направо и налево. Ну и конечно он предположил, что «спасти Мир» это образное выражение. Наверняка старику понадобился посредник для религиозно-политических интриг. Иначе для чего вступаться за вора?

«Сейчас попросит залезть в дом какого-нибудь конкурента, и выкрасть компрометирующие письма или наоборот подсунуть», – думал вор, разглядывая своего собеседника.