К грохоту падающей туши примешался первый громовой раскат. Белая вспышка прорезала небо, молния, чтоб ее!

– Телль, слезай! – орал старик, но я полетел к серому шевелящемуся внизу потоку, гоблины словно полотно, прорывались из лесу на поле, покрывая собой коричневую осеннюю землю.

Лязг стали заполнил воздух, грифон издал призыв, от этого звука холодела кровь даже у седоков. Второй круг, за лесом шло еще пятеро троллей. Треск оглушил меня, а от вспышки, казалось, лопнули глаза – молния впилась в плоть развороченного дуба прямо подо мной, Сабат был прав, но с троллями надо покончить.

Рядом со свистом пронеслось копье, гоблины додумались взять орудие против грифонов? Делаю еще один заход, и нахожу его: хорошо аммунированный тролль тащит на спине арбалет, трое сморщенных уродов вновь заряжают орудие.

– Ивир! – зову я, сквозь пелену дождя голос прорывается глухо, – Ивир! – черная тень несется ко мне, он услышал.

Вдвоем делаем круг, нацелившись на тролля, что тащит на себе арбалет. Вода с неба льется теперь непрерывным потоком, в шлем гулко врезаются капли. Поворот, петля и я покидаю седло грифона, оказавшись на тролле. Ивир со стуком падает на броню, едва успевая схватиться за мою руку, чтобы не соскользнуть под громадные лапы твари. Эльф достает лук, и первая стрела тут же пронзает голову гоблина-наездника, что управляет троллем, вторая стрела уже летит с другой стороны – сморщеннолицые успели зарядить арбалет. Закладываю пальцы в рот, свистом приказывая грифонам улететь, теперь птицы не отвлекают тролля. Здоровенная ладонь проноситься совсем рядом, схватив Ивира, доспехи на нем хрустят. Я бегу к морде, стрела Ивира опережает меня, вонзаясь в глаз горного. Лезвие лунного меча закрывает второй глаз.

С воплем тролль хватается за раны, позабыв о пленнике, разжимает руки. Ивир карабкается ко мне, я размахнулся для следующего удара, мгновение и кровь тролля брызжет на сапоги, мы с Ивиром бьем в одну точку, проламывая толстые черепные кости. Тролль пошатнулся, все еще стараясь нас сбросить, пора бежать. Подзываю грифа, он стремиться ко мне, я прыгаю, вцепившись в седло, и вдруг копье арбалета протыкает грудь моей птицы, проклятые гоблины попали в грифона! Гриф машет крыльями, стараясь изо всех сил, ветер завывает в ушах, птица останавливается, мы стремимся вниз, словно камни.

Очнулся я уже на земле, голова разрывается, рядом, укрыв меня крыльями, лежит гриф. Склоняюсь над желтоглазым союзником, его дыхание хриплым свистом вырывается из пробитой груди, глаза смотрят на меня пронзительно. Злость в сердце кипит, сморщенные бегут к раненой птице, чтобы прикончить. Я хватаю меч, клинок мягко входит в шеи сморщенных, ломая сталь и кости. Сабат несется ко мне со всех ног, кровь подземных тварей омывает руки, к пешим гоблинам уже спешит подмога на рысях.

– Телль, отходим! – надрываясь, кричит старик, нас зажали в кольцо.

Внезапная боль пронзает плечо, клыкастая пасть с хрустом прокусила вэмбрейс1, наездник не спешивается, знает, что кровь одурманит рысь, свою пасть она разожмет только мертвой. Изворачиваюсь, клинок входит в бок зверя. И тут меч седока обходит латы, вонзаясь в мои ребра, в глазах темнеет, слух затухает. Вдруг призыв грифона оглашает поле, рысь разжимает пасть, взлетая вверх, мохнатая туша безвольно падает оземь, скулит, дрыгается в последних конвульсиях, за ней прочь улетает гоблин, за моей спиной истекая кровью, сражается грифон, не допуская врагов ко мне. Сабат раскидывает руны, в небо взмывают лианы, растут, сплетаясь вместе с телами нападающих, подмога уже за спиной.