«Встали? Почему?! Под обстрелом-то!»

Щит, которым я и так прикрывался, был поднял вверх на самый максимум. Будто бы я легионер в древнеримской «черепахе»…

Я заметил, что наши арбалетчики выпустили залп стрел, но попали лишь в одного дикаря. Дерьмо.

Вот боец передо мной сдвинулся, правда, не вперёд, а куда-то вбок, так что мне ничего не оставалось, как идти следом, чуть ли не шаг в шаг. Слишком уж плотно мы стояли. Быстрее бы уже на открытую местность! Она ведь там была, я видел.

Стрела ударила в щит, едва не заставив упасть, что в такой толкучке могло значить только смерть. Затопчут и не заметят!

– Держись малец, почти добрались до них! – прикрикнул десятник, чьи слова странным образом воодушевили меня крепче схватить щит и упрямо пойти вперёд.

С опозданием я понял, что мы начали обходить защитные укрепления горцев и наконец-то оказались на более-менее открытой местности, зайдя в их лагерь. Войско успело поредеть, но всё ещё представляло из себя опасность.

«Так, ну нахрен ещё раз всё это проходить, ставлю метку. Как же я рад, что могу ставить несколько таких!»

Осмотревшись, что было достаточно сложно в плотной группе солдат, я быстро понял, что ситуация достаточно печальна. Да, горцев было значительно меньше, но они распределились по укреплениям лагеря: стояли за рвами, на скалах, простеньких деревянных вышках и так далее. А мы чуть ли не в открытом поле, которое можно безбоязненно расстреливать, пользуясь нашей скученностью. Уж в кого-нибудь да попадёшь!

– Рассредоточиться! – громко заорал сотник. – Десятники, вести войска на врага, по группам и своему усмотрению! Арбалетчики, сукины дети, перезаряжайтесь быстрее и огонь по команде!..

И… началась свалка.

Я мгновенно достал меч, готовясь пустить его в ход, и наш десяток, присоединившись к ещё двум, отправился к ближайшей и самой внушительной группе горцев.

Она состояла из целого отряда рослых мужчин, стоявших на возвышенности и яростно кричащих что-то на своём наречии. Прорыв к ним был быстр, даже несмотря на редкий обстрел, а дальше…

Наши первые ряды бодро упали, рассечённые здоровыми топорами, но нас было больше, а ещё солдаты гораздо лучше умели воевать строем. На каждого дикаря насело по два-три бойца Лидденов, сковав их боем и довольно ловко убивая, но тут их вожак, всё ещё не вступивший в схватку, дунул в рог, и на возвышенностях поднялись сидящие в засаде лучники. Всего десяток человек, но… чёрт…

До этого редкие стрелы, на которых почти не обращали внимания, сменились плотным потоком, и солдаты стали падать. Таким образом, в первых рядах оказался я, сходу сделавший рывок под неуклюжий замах здорового и крайне вонючего дикаря. К счастью, они почти не носили доспехи, обходясь шкурами, поэтому зацепить его бедро было несложно.

Рана коварная, но не убивающая мгновенно, поэтому дальше я плясал, как в битве с тем солдатом во время налёта на Дубравник, ожидая, пока он ослабнет.

Но сейчас я был не один, поэтому горец, явно хромающий на одну ногу, быстро пропустил очередной удар, уже по плечу, и почти сразу третий, окончивший его жизнь.

– Фух, – едва успел перевести дух, как стоящему рядом солдату попала стрела в шею.

Пригнулся, прикрываясь щитом и оглядывая поле боя. Наших и горцев лежало примерно поровну. Но проклятые лучники быстро исправляли ситуацию. И не только они – часть солдат попало в волчьи ямы, быстро находя там свою смерть.

Арбалетчики не справлялись, они перезаряжались крайне медленно, а ещё были вынуждены прятаться, ведь мгновенно становились мишенями.

– На прорыв! – разобрал я гортанный крик Гринфилда, что в своих дорогих и тяжёлых доспехах схлестнулся с дикарём, легко отрубая ему руку и добивая.